писем из «Белого солнца пустыни»
(в подражании Марку Захарову)
Нелегальной Катерине Матвевне, на деревню.
Обратно пишу Вам, бесценная Катерина Матвевна, хотя уж было разнежился под пледом, и Соня – поверх него. Сидим, ни о чём не подозреваем, ни в чём недостатка не испытываем. Потому и дислокация наша протекает гладко, в обстановке братской общности и согласия, даже Рыжик иногда заходит. Сидим себе, ни о чем не вздыхаем, кроме, как об Вас, единственная и незабвенная Катерина Матвевна. Признаюсь Вам, милая Катерина Матвевна, что являетесь Вы мне, будто чистая лебедь, будто плывете себе, куда Вам требуется, или по какому другому делу, даже сказать затрудняюсь, но не к тому, али другому кандидату – претенденту… И дыхание у меня сдавливает от радости, будто и не виртуально это всё и будто мы – под телегой… Такая вот совпадения. Но тут вдруг как будто из пушки кто в упор саданул. Пришла записка от Вас в несколько строчек, но открытым текстом. Этим Вы, разлюбезная Катерина Матвевна, опрометчиво нарушили конспирацию, субординацию и ФЗ «О персональных данных» – как заяц лишил невинности лисицу. Не бережёте Вы себя, Катерина Матвевна. И это – Ваше непоследовательное: «Так и думала». А ну как дойдёт до Большого Брата, который наблюдает за всеми? И он строго спросит безо всяких склонений и спряжений, но обсценным словарным запасом? И Вас ещё лишат девичьего звания и выходного пособия за это? А ещё скажу, ненаглядная Катерина Матвевна, что никогда не прощу себе этой Вашей необдуманности. Берегите себя, дорогая нелегальная Катерина Матвевна, в своей деревне, в т.ч. и на крыше с телефоном. Обливаюсь горючими слезами за Вас, бедненькая Катерина Матвевна, и потому уже как бы и не совсем Сухов, а совсем даже почти – Мокров. Тому остаюсь свидетелем, борец за счастье трудового женского персонала, виртуальной интернациональной революционной пролетарской организации имени товарища Августа Бебеля и почитатель его «Женщина и социализм» Сухов (Мокров) Федор Иванович.
Ps. Может и меня приговорят к расстрелу из рогаток за то, что Ваше «отношение не может измениться», однако, потом, думаю, заменят арестом на 15 суток, по причинам моей нетрезвости и моратория на смертную казнь. Но Вам зазря убиваться не надо, не стоит. Напрасное это занятие. Скоро весна.
Разговоры запросто.
Тут вот внезапно, вдруг пришло от Вас опять, изумительная-нелогичная-непоследовательная Катерина Матвевна. Поэтому соответствую продолжением.
Во-первЫх строках письма шлю я Вам привет. А ещё хочу сказать и даже упредить, что следом пристёгнуты и идут к Вам аж четыре как бы лирико-политических письма. И Вы понапрасну убиваетесь, бесподобная Катерина Матвевна, и тем туманите свои очки, портите чучхэ-раскосые глаза и сушите лицо вокруг них, что ведёт к скукошиванию эпидермиса, который не восстанавливается никакой зубной пастой, и только отчасти – мужским кремом после бритья.
Ps. Не будьте Ксантиппой (читайте Э.Роттердамского, «Разговоры запросто. Супружество»). Впрочем, прошу пардону и остаюсь, борец за счастье женского персонала