я аж начинаю заикаться. Нет, серьезно, мне хочется отойти куда-нибудь подальше, потому что энергетика у этого парня невозможная. Я будто кожей ощущаю, как вскипает от его ярости воздух.
Козырь шагает в обратную сторону, в кадровый отдел. Быстро, будто голодный гепард, почуявший кровь.
Сотрудники шарахаются с его дороги – вот это все ощущаю не только я.
– За мной, Виктория, – голос раздражен до крайности, и в трех этих словах уже заложено все, включая обещание, что за побег, отступление, да хотя бы шаг в сторону полагается расстрел, четвертование и похороны в безымянной могиле.
Козырь шагает вперед, через приемную с двумя девочками, и я прям вижу, как белеют они обе. А потом он резко толкает дверь кабинета Кристины Лемешевой.
Она – разговаривала по телефону, стоя у окна.
Впрочем, это продолжается недолго. Смартфон буквально выскальзывает из её пальчиков, как только Кристина видит Эдуарда Александровича.
А я – тихонько закрываю за своей спиной дверь.
Мне вообще хочется сейчас оказаться где-нибудь подальше отсюда, потому что почему-то кажется, что сейчас здесь произойдет убийство.
– Стресс-интервью? – Козырь практически падает на стол своей подчиненной ладонями. – По-вашему, Кристина, мы можем себе позволить выставлять стрессоустойчивость для переводчика выше знания языка?
Он, вроде бы, не повышал тона, а все равно ощущение, что рычит. И от этого мороз по коже. В то, что происходит, я верю очень смутно.
Он и вправду натягивает своего кадрового директора? Из-за меня? Боже, да неужели эта работа нуждается во мне не меньше, чем я в ней?
– Эдуард Александрович, я… – заикаться начинает и Кристина. Она же вцепляется пальцами в подоконник, явно пытаясь найти в нем опору. Нет, все-таки я не одна такая, кто в таком режиме Эдуарда Козыря хочет оказаться где-нибудь подальше от него. Но сейчас Эдуарду Александровичу не очень нужны оправдания Кристины.
– Я не приказывал вам собеседовать Викторию, Кристина, – свистяще выдыхает он, чуть подается вперед, – это сделал я сам! Я сам сделал за вас вашу работу, потому что вы не справляетесь, Кристина. Вы набираете мне откровенно слабых переводчиков. И, кажется, я понял почему. Потому что вам важнее стрессоустойчивость! У переводчиков! Что это, Кристина? Некомпетентность? Неисполнительность?
Желание оказаться где-то подальше от этой сцены, очень похожей на публичную порку, где я выступаю за всех зрителей разом, только усугубляется.
Не сказать, что мне хотелось видеть Кристину такой – бледной, напуганной, с красными пятнами на щеках.
– Э… Эдуард Александрович… – снова заикается она и снова оказывается перебита одним только резким движением подбородка.
– Виктория, ваши документы, – Козырь протягивает руку назад, и я ватными руками вкладываю в его пальцы папочку с моим скромным пакетом документов. Господи, как трясет-то… И это ведь он не на меня рычит… Я бы ему сейчас, наверное, и квартиру последнюю отписала, лишь бы откупиться и чтобы он отвел