– одна из секретарш Крис, притаскивает нам чай. Один зеленый, второй черный – все как по нотам. И есть чем занять руки. Так кстати. Мне нужно это сейчас – хотя больше хочется не сжимать тонкую фарфоровую ручку чашечки, а швырнуть этой несчастной посудиной в стену.
А лучше – в голову Викки.
– У неё дочка, – фыркает Кристина раздраженно, – совсем малявка. Мария Андреевна Титова. И нам ведь сказано – мамашек с маленькими детьми рассматривать в самую последнюю очередь. Это же и идиоту ясно, что работницы из них никакие.
– Ну, в переводческом четыре единицы не набраны. Для них уже и последняя очередь покатит, если они язык знают, – я пожимаю плечами. Казаться хладнокровным внезапно оказывается очень непросто – внутри лихорадит в шторме кровавое море.
– Ну, так что, – Кристина скрещивает руки на груди, и глядит на меня с вызовом, – значит, мы можем брать кого попало с улицы? А ты, наверное, спишь и видишь, как удочеришь чужую малявку, а, Ветров?
– Всю жизнь мечтал, – саркастично откликаюсь я. В оправдания я ударяться не намерен – делать мне нечего, еще поощрять ревность Кристины.
Хотя… Не сказать, что у неё нет поводов для ревности сейчас…
Андреевна.
Ан-дре-е-вна!
Она не только спала с Завьяловым. Она еще от него и родила.
Вот почему она в такой паршивой ситуации с работой – немногие папики, вроде Завьялова, согласятся, чтобы любовница от них рожала. Он ведь был женат. Причем женат он был не сколько на женщине, сколько на деньгах её отца. У Завьялова был свой официальный наследник. На кой черт ему еще и на стороне дети?
И на кой черт его жене те, кто могут отпилить от завьяловского наследства хоть даже лишнюю крошечку?
Обычно таких вот залетных дурынд заставляли сделать аборт. Чтобы надежно, чтобы никто потом не явился и не потребовал наследства, денег, чего угодно. Делить капитал никто не любит.
Вика же осмелилась родить. И, судя по всему, алименты ей Завьялов не выплачивал. Ребенку от папочки досталось только отчество.
Викки не хватило пороху явиться к нему с требованием признать отцовство? Или она оказалась слишком гордая для этого?
Да, это походит на правду. Моя Викки такой и была. Её послали, вышвырнули, ну, максимум деньжат на дорожку кинули. А она и обиделась.
Ушла, порвала с любовником и со всем миром в придачу, родила ребенка для себя и тянула вопреки всему.
Тянула, как лямку. Хотя все могло быть и по-другому!
Это мог быть наш ребенок. Наша с ней дочь! Моя дочь, в конце концов.
Моя девочка, за которую я порвал бы в клочья любого. Отрывал бы по пальчику, вырывал бы глотки.
Моя маленькая принцесса, которая точно бы никогда и ни в чем не нуждалась.
И которую вряд ли уж очень баловала переводчица в задрипанном музее.
Но не моя.
Андреевна!
Господи, как не пойти и не придушить эту?..
Хочется – прямо сейчас, благо между нами всего пара секунд на лифте.
Всего-то и делов, дотянуться до тонкой шее и придушить, к