опять ушла на работу. Даже странно, что имея за спиной дипломы бакалавра и магистра юриспруденции, она работала лишь простым юрисконсультом у адвоката-международника. Стоп! Я не могу быть дома, так как я уснул в самолёте, который всего час назад совершил аварийную посадку!
Размышления разума, пробивающиеся сквозь стену сна, оказались прерваны появлением Лены. Она как всегда, была прекрасна и… в ней была какая-то искорка, которая делала её ну абсолютно непохожей на других девушек.
– Приветик, ты как, как рейс прошёл?
Я взглянул на телефон, лежавший в раскрытом состоянии и посмотрел время: 15:31.
– Не очень, такой сон приснился, что я садился в Кирове без двигателей.
– Но ты же в Москву летел из Англии! Как ты мог сесть в Кирове?
Её порыв ревности обескуражил меня. Она же никогда не была такой!
– Сам не знаю… Ленусь, ты то как с тем делом?
– Постой! Паш, у тебя есть кто-то?
– Ч-что? Лена! Как ты могла так подумать? У меня есть ты, и мне этого более чем достаточно!
– Ах достаточно! Тогда… – она в слезах выскочила из квартиры и убежала…
"Мда, Павел, вы – редкостный олень!"
Точно ревность, но я не понимаю, откуда она могла взяться. Нет, я не гулял налево и направо, но у меня действительно было много друзей из числа женщин, и ничего, Лена даже глазом не вела, видя меня с какой-нибудь девушкой.
Следующие три часа я провёл на кухне, готовя примирительный ужин. Ради этого даже пришлось откопать в кухонном гарнитуре неясным образом запропастившуюся бутылку красного сухого вина.
Через три часа Лена вернулась.
– Лена, слушай, я не знаю, что ты там подумала, но знай – я люблю тебя, только тебя, и готов умереть ради нашей любви!
Лена просто вошла в квартиру, забыв захлопнуть дверь и посмотрела на меня серыми глазами. Серыми не в смысле по цвету радужной оболочки, а в смысле, что они буквально были серыми и безжизненными.
– Лена? Всё в порядке?
Вместо ответа она тихо зарычала, а потом бросилась на меня.
– Лена, нет! – крикнул я что есть мочи, поняв, что моей Лены больше нет, а есть только бешеный монстр, некогда бывший моей невестой.
Я едва успел схватить бутылку вина за горлышко, как вдруг Лена зубами вцепилась в мою шею. Сквозь дичайшую боль и мгновенно нарастающую слабость я разбил бутылку о её голову, отчего картина стала ещё хуже – она и так была перепачкана в моей артериальной крови, а теперь ещё и вино дополнило картину.
Вроде говорят, что умирать не больно, но в тот момент я орал в ярости от того, что не спас любимую, но голос постепенно стихал, и буквально на последнем издыхании я крикнул:
– Лена…
***
– Лена! – прокричал я, мгновенно вскакивая с кресла.
От столь сильной эмоциональной атаки я едва не заехал Оле по лицу, которая боялась, что у меня началась лихорадка.
– Паша, что случилось? – спросила меня Наталья Стивенсон – стюардесса, обслуживавшая салон эконом-класса.
Наталья у нас – новенькая, всего пару месяцев, перешла из бизнес-авиации,