Обустраивают что-то вроде базы, у нас это, типа "безопасная зона".
– Слушай, а что-нибудь по Москве известно?
– Ага, конечно. Правительство вывезли к чёрту на куличики, Президента тоже. Вояки взяли город в кольцо, никого не выпускают. Въезжают только те, кто эвакуирует "наше национальное достояние", причём – не спортсменов и всяких, а реально, кум сказал, "Третьяковку" срочно вывозят.
– Ясно, а вообще как там, не знаешь, ну, обстановка в городе.
– Да как обычно, мародёры, прочая гниль, ну и бешеные, как разумеющееся. Кстати, их там уже под семь-восемь миллионов.
Честно, когда он сказал эту цифру, составляющую почти 60% населения, у меня душа ушла в пятки.
– Эй, ты в порядке? Весь побледнел.
– А… да так…
– Жена? – спросил он так, что никаких дополнительных слов в вопросе не требовалось.
– Невеста.
– Понимаю. Вот что, у неё есть пара дней, может немного больше, если не будет высовываться. Так что, руки в ноги и за ней!
– Спасибо.
– Обращайтесь.
Вместо того, чтобы пойти обратно в самолёт, я решил прогуляться по зданию аэропорта.
Конечно, здание регионального аэродрома, никогда не пропускавшее более чем 10-12 рейсов в сутки, и те, выполнявшиеся небольшими 'Аэробусами", если не "Канадэйрами", которые попали в страну в конце нулевых, не могло быть огромным. Максимум, что тут есть – зал ожидания на сотню мест, ещё полдюжины лавочек, пару кафешек, газетный киоск и магазин электроники, в котором продавали самую дешёвую "одноразовую" китайскую электронику.
Выйдя из здания через зал прилётов, я увидел, как несколько самолётов, стоявших вплотную от терминала, отгоняли на другие стоянки.
– Мужики, а что случилось? – спросил я военных.
– Разворачивают полевой лагерь, вон, здание битком набито, дышать невозможно. – ответил мне крупно сложенный вояка лет сорока с погонами майора.
– Спасибо.
– Погодь, ты с какого борта?
– Двадцать первый, "Аэрофлота".
– А, это тебе нужно в Москву позарез?
– Ну… – я догадывался, в какую сторону уходит разговор, но решил дальше послушать.
– В общем, слушай, расклад такой, я так понимаю, вы там готовые к вылету, могу кое о чём просить…
– Павел.
– Лёха. Короче, у меня все подчинённые московские, сам понимаешь, семьи, все такое, надо бы их сюда перевезти.
– Но… я всего лишь второй пилот, капитан у нас другой.
– Хм… вот что, не против познакомить меня со своим экипажем?
Это такая шутка? Нет, я понял бы, если он попросил Сельчука на переговоры, но таким тоном, он точно решил реквизировать наш борт, гордо носящий имя Алексея Леонова…
И опять шутка: я веду на самолёт имени космонавта его тёзку.
Здесь лучше не возмущаться и проводить его на борт. Ох кое-кто разозлится, когда увидит меня в чьей-либо компании.
Только когда мы с этим Лёхой шли к самолёту, я понял, что всё это время у меня работали