Осетия и осетины в системе управления Кавказом императора Николая I. Борис Борисович Бицоти

Осетинской духовной комиссии в деле крещения осетин-дигорцев были также невелики.[162]

      Невысокой, судя по всему, была при Розене степень лояльности российской администрации и осетин Алагирского общества. Последнее  изъявление лояльности алагирцев, не считая периода генерала Ртищева,[163] мы находим в записке Паскевича, ходатайствующего о начислении алагирскому приставу Алдатову жалования в размере 400 руб.[164] В дальнейшем, после отставки Розена, мы узнаем о военной экспедиции в это ущелье и приведении к присяге тамошних старшин.

      Участие осетин в военной операции Розена в Ингушетии

      Анализируя успехи своего предшественника, Розен писал: «Все, что удалось совершить Паскевичу из своего плана в течение 1830 и отчасти 1831 годов – это занять берег Абхазии до Бомбор, водворить сравнительное спокойствие в джаро-белоканской области и прочно утвердить нашу власть в Осетии по обе стороны хребта».[165] В землях остальных горцев Северного Кавказа позиции российской власти были непрочными – это в особенности касалось Чечни, Дагестана и Ингушетии. До того, как идти на тагаурцев Абхазов осуществил экспедицию в Ингушетию, привел к присяге старшин и поставил над ними пристава. «Но в 1831 году, – пишет Бларамберг, – жители убили инспектора и всех служащих».[166] В качестве ответной меры было принято решение о проведении карательной экспедиции.