слоек, и почти невесомых тартинок, но не хотела выглядеть оголодавшей девчонкой, бросающейся на еду, поэтому покачала головой и задала последний вопрос:
– Кто такой Некто?
Тетушка едва заметно вздрогнула, а малышки феечки испуганно запищали и спрятались за штору.
– Никто не видел его лица, но говорят, что это человек, который больше всего на свете хотел стать волшебником. Он возжелал богатства и власти, поэтому решил присвоить себе магию леса, пронзив Сердце зачарованным мечом. Также говорят, что помогала ему темная колдунья. Но у них ничего не вышло – тело простого смертного не приняло высвободившуюся из Сердца магию, она изуродовала его, не принеся желанной силы.
Мы замолчали. Каждая думала о своем.
– Тетушка Лаванда, что вы знаете о Волке? – наконец, решилась спросить я. Вдруг ей известно что-то, что может помочь мне разгадать его загадку? А в том, что она существовала, я уже не сомневалась.
– Увы, почти ничего. Мои маленькие помощницы донесли лишь то, что около двух лет назад в этих краях появился огромный зверь, не похожий на остальных. Возможно, именно тебе предстоит ответить на этот вопрос, – она вновь подняла указательный палец, напомнив строгую наставницу. – Но на сегодня хватит, детка. У меня еще горы работы, модницы уже начали заказывать костюмы к Новогодью, – с этими словами она поднялась.
– Когда я должна прийти на примерку? – поинтересовалась, застегивая плащик.
– Ты что, какая примерка! Ты сомневаешься во мне? Платья и без всяких примерок будут сидеть, как влитые. В субботу перед приемом заберешь, а заодно я сооружу тебе прическу. С твоими волосами даже накладных прядей не понадобится!
Разволновавшись, я не сразу поняла, что тетушка Лаванда сказала «платья». Заплатив задаток, – феям ведь тоже надо что-то есть, – я вышла на улицу у сразу попала под мелкий осенний дождик. Хмурые тучи низко нависли над городом, будто желая раздавить его своими неповоротливыми телами.
Накинув капюшон, я побежала по тротуару и вдруг почувствовала взгляд. Нехотя остановилась и покрутила головой, но не заметила никого, кроме большой нахохлившейся вороны – она смотрела на меня в упор, сидя на железной ограде. Глазки-бусинки сверкали недобро, будто я перед ней в чем-то провинилась.
– Карр! – взмахнув крыльями, птица взлетела и исчезла в переплетении ветвей.
А я припустила к дому, перепрыгивая через лужи.
***
К вечеру распогодилось, но о том, чтобы идти в лес, не было и речи. Придется Волчку поскучать одному. В том, что он ждет меня, я почему-то не сомневалась.
Бабуля переволновалась, когда я явилась домой, промокшая до нитки. Заставила меня переодеться и лечь в постель, словно я по-прежнему была маленьким ребенком. Выбраться из плена подушек удалось лишь тогда, когда тучи расползлись, и в дом пробрались робкие лучи заходящего солнца.
Я вывела бабулю в сад, усадив в плетеное кресло и укутав пледом, а сама перетрясла постельное белье и сгребла палые листья – работа отвлекла от вереницы навязчивых мыслей, но с наступлением ночи они