прогресс стимулировался и внутренними социальными, экономическими и культурными процессами, связанными с саморазвитием сообществ в режиме тех или иных их внутренних противоречий, неравномерностью развития разных сегментов общественной практики и пр. [см.: 210]. И чем острее были эти противоречия, тем активней была динамика развития.
Вместе с тем, необходимо постоянно помнить, что все моделируемые здесь процессы реально происходили в истории конкретных локальных сообществ, т. е. на практике сводились к процессам исторического генезиса и динамики изменчивости их специфических культур. Поэтому все то, что фигурирует здесь в качестве стадиальной эволюции культуры, есть не более чем умозрительное обобщение некоторых схожих черт, усматриваемых во множестве совершенно автономных историй культуры различных сообществ. Встраиваемая в рамках настоящего исследования историко-культурная модель преследует сугубо объяснительные, но никоим образом не описательные цели.
Системы деятельности в эпоху первобытности (эколого-генетическая стадия развития культуры)
Источниками эмпирических знаний о культуре эпохи первобытности для нас в основном являются археология и этнография. Однако археологические данные, рассказывающие о древнейшем прошлом человечества, фрагментарны, часто построены на единичных находках (что не гарантирует их типичности, столь необходимой для культурологического анализа), порой являются лишь гипотетическими реконструкциями каких-то явлений, производимых на основании прямых, а то и косвенных следов тех или иных феноменов и т. п. Это, конечно, не умаляет ценности труда археологов, но и не дает уверенности в должной достоверности (или, по крайней мере, типичности) тех фактов, на которые приходится опираться исследователю [см. об этом: 103; 194].
В отличие от археологов этнографы в своих исследованиях архаических форм жизни имеют дело с непосредственно наблюдаемым «живым материалом» – сообществами, чьи технологии жизнедеятельности схожи в теми, что определяются как доклассовые, а также с архаическими компонентами, поныне сохраняющимися в культурах сообществ более высокой стадии развития. Разумеется, этнографические данные гораздо более полны, комплексны, доказательны, чем археологические. Однако до сих пор еще не доказано, что традиционные культуры современных архаических народов тождественны первобытным культурам, имевшим место десятки тысяч лет назад, и могут служить их корректными репрезентантами.
Так или иначе, все эти соображения не дают нам права сомневаться в научной добросовестности как археологов, так и этнографов, в том, что даже фрагментарная информация о прошлом отражает несомненные исторические реалии (пусть даже и не типичные), что фактологические совпадения данных археологической и этнографической наук не случайны и т. п. Поэтому экстраполяции современных этнографических описаний в глубокую архаику представляются