Крёнер понял, что это отказ. От Ланкау надо бы как можно скорее избавляться, чтобы он не привлек лишнего внимания.
В течение трех дней, пока у Крёнера была увольнительная по случаю праздников, Ланкау не отходил от своего спасителя ни на шаг. Почему Крёнеру было не по себе, он и сам не знал – дело было то ли в руке, всегда опущенной в карман, где лежал пистолет, то ли в извечном глуповатом, чуть ли не кротком выражении лица Ланкау. Но он зауважал присущие Ланкау выдержку и хладнокровие. Постепенно он стал подозревать, что вместе они могли бы добиться того, чего у них никогда не вышло бы поодиночке.
На третий день они направились в Кировоград, куда ездили большинство солдат, когда еда полевых кухонь казалась слишком однообразной, а жизнь на фронте – чересчур мрачной.
Крёнер часто сиживал в полудреме, уперев локти в дубовый стол, и развлекался тем, что выбирал посетителей, с кем можно было повздорить, а еще лучше – того, кто откупится за то, чтобы его не избили.
Там Ланкау посвятил Крёнера в планы, составленные им за месяцы безделья в советской деревне.
– Я хочу как можно быстрее попасть в Германию и теперь знаю, как это сделать, – негромко говорил он на ухо Крёнеру. – В какой-нибудь день ты сообщишь комендатуре, что освободил меня из плена, как мы и договаривались. Потом достанешь у врача справку, что партизаны меня так сильно пытали, что я умом повредился. Когда я окажусь в санитарном поезде и поеду на запад, ты получишь еще два бриллианта – я их спрятал.
План Крёнеру понравился. Так он избавится от Ланкау, да еще и в выигрыше останется. Получилась своего рода генеральная репетиция: что ему самому делать, когда оставаться на фронте станет слишком рискованно.
Как бы то ни было, все пошло не по плану. Позади офицерской пивной было четыре мелкие уборные – в дополнение к двум внутри. Крёнер же предпочитал справлять нужду на свежем воздухе.
Пошатываясь и с облегчением застегивая ширинку, при мысли еще о двух бриллиантах он ухмыльнулся – и открыл дверь. Перед ним в полной темноте стоял человек, явно не собиравшийся дать ему пройти. Крёнер счел это глупой затеей – если роста ты невысокого, да и по виду хилый.
– Хайль Гитлер, герр оберштурмбаннфюрер, – пропищал мужчина, не сдвинувшись ни на миллиметр.
В тот момент, когда Крёнер сжал кулак, намереваясь убрать препятствие с дороги, офицер коснулся фуражки и отступил – туда, где неяркий свет освещал стену заднего двора.
– Оберштурмбаннфюрер Крёнер, у вас не найдется немного времени со мной переговорить? – спросил незнакомец. – Хочу вам кое-что предложить.
Произнеся всего несколько предложений, невысокий тощий офицер полностью завладел вниманием Крёнера. Оглядевшись по сторонам, Крёнер взял гауптштурмфюрера под руку и повел на улицу – к широколицему, а потом в машину, оставленную в ближайшем переулке.
Невысокого, жилистого человека звали Дитер Шмидт. Приказ разыскать Вильфрида Крёнера он получил от начальства. Его командир свое имя раскрывать не хотел, но