на почтамте. Я ведь
Прочерк, везде снова.
Почек бит.
Свистит луна поганкой.
Ковчег её дыряв.
Усажен в ил:
Тынка с дранкой.
Дыхлом во рыхлю обкучерняв,
По рога напрял её: что было сил,
Кот мышиный, по-осеннему,
Хвостатый…
Я не спешу. Куда? За что?
Пылит язык-паук пух грязи. Оборот возду'х. Да вновь.
Ушей свисток. Серы комок
Скребёт. Ой, дух.
Ноги по ноге швы. Ботинок снежные шнуры.
Вьётся ниточка, и красна смуростью.
Жду так. Она и шьётся.
Правила соблюдаю, надо.
О, иду. Ноги тащат.
Пожар в пещере ух. Умы кренит, пишет.
Что? пешком: с ноги ли, в сон!
А мне письмо: вам, глупому, гул глухой.
Слова в щеках: на седое.
Бледность поутру
Инсультом.
Встреча, от беда.
В землю озеро:
Всё – вода.
Чай, сопло, эро.
Зря всё.
Но-но, встаю. Да.
Каждый кажется живым.
Живым? каждый, кажется.
Живым покажется каждый.
Живым кажется каждый.
Живой каждый.
Жив.
Живой.
Живая жизнь.
Каждый никакому не поэту кажется поэтому, будто жив.
Кого думать смел.
Воображение всегда живое. Камни оживляет. Наверное, и разгадка.
Тогда… Секрет бессмертия – вообразить. А чёрный креп для душ, унизить.
Добро любить
Движение таки смерть. Изменился, затеряешься.
Возраст, понимаешь: смена стен пустот; в людских с поток ледышек. Друже, поколенья, быстро это всё, тени дни.
О, завтра: снова иголочки.
Другой, поменялся. По времени шаг иной. Чудак себе. Сам.
Рассуждаю, старик. Но молодость и жизни не знает. Старость хотя бы.
Понимает смерть? Умирание, пожалуй. Хватает добра, я в существенном далее.
Устал в пылу: упал пылить. М-да.
Ну, чего! Добро.
Приступ. Отчаянья
Кровь по ржавому железу
Пала.
Слюна и красный рот.
Распеленала
Комок волос: себе на лоб,
Давай, вплетала
Белёсый она чуб колос.
Так и упала; а в колени
Да грузила:
Выйный, шаткий голос.
Тащит цугом тряпки.
Долу в ноги: зябки.
Рукой повисла.
Какое сердце. Трепетало.
Натеплилась, и токо-только
Встала.
Бело-северное тело
Бело-северное тело…
Моллюск на море
Малюска, в раковине.
Впотьмах, устрица, вздыхает.
Там лодочкой плывёт,