и сочувствия, отпустила. Дома было темно и без мамы. Он включил свет в ванной, достал аптечку. Ноготь на мизинце был сорван.
Утром Валентин сам пошёл к матери в больницу. Она спросила про палец. Валентин замялся. Маме он рассказывал всё, но не тут, в палате, с двумя тётками на больничных койках.
Мама долго смотрела на него, вздохнула.
Маменька Валентина была самым обычным человеком и самой лучшей мамой на свете: она любила Валентина. И никаких превращений. А отец… Отца Валентин больше не видел.
Когда Валентин уже был, кажется, в классе девятом, пришло письмо. Написал его доброжелательный пенсионер, который жил по соседству с отцом. Нашли вашего мужа и отца утром возле гаражей. Мёртвого и растерзанного. Много крови, рядом с телом – лапа и хвост. Но куртка была соседа, и голова его. Милиция шукала, да не дошукалась. Решили, что мужики пили у гаражей, да поспорили. И забили собутыльника насмерть. Откуда взялись лапа и хвост – тут без нечистой силы не обошлось.
Валентин с маменькой об отце никогда не говорил. Но наследство осталось: сила, которая спала внутри Валентина, свернувшись в клубок. Она могла спать месяц и даже полгода. Что будило её? Могла молниеносно развернуться, выпрыгнуть наружу и оскалить пасть, если Валентин чувствовал обиду, ярость. Потом сила стала слышать его отчаяние, тоску и даже сильный голод.
Самым большим удивлением были ни лапы с длинными когтями, ни клыкастая морда. И к хвосту, который он сначала не знал куда девать, и даже наступал на него, Валентин приноровился. И бегал и прыгал с хвостом.
И то, что может лазать по отвесной стене, тоже перестало его изумлять.
Удивлением – до сих пор! – была вода.
Он тогда погнался за выдрёнком. Шел к метро через парк. В парке река. И парк, и река старинные. Толстые деревья, высокий берег. Шорох в листьях, движение к реке. Валентин мгновенно навострил уши и глаза: юркое, с хвостом, на четырёх лапах, и та-ак пахнет рыбой! Выдрёнок!
Выдрёнок нёсся к воде: позади враг, сильный и ужасный, который вот-вот догонит, схватит длинными когтями и сожрёт. Добежал до реки и нырнул – вниз, под воду.
И Валентин домчался, но чуть-чуть позже.
И полетел над водой. Это ему так показалось, что он летит. Потом понял, что бежит. Бежит по воде. Вода покрыта плёнкой, будто на речку бросили прочную ткань. И если бежать по ней, бежать быстро, то вода держит даже Валентина с его лапами, мордой, длинными тяжёлыми туловищем и хвостом.
На мгновение Валентин замедлил бег, высматривая выдрёнка, и лапа провалилась в воду.
Валентин выдернул лапу и помчался к противоположному берегу. Выдрёнка нигде не было. Хорошо, тогда было солнечно и тепло, футболка и джинсы высохли, пока он шёл к метро.
С тех пор Валентин полюбил бегать по воде. Беги, беги! Остановишься – утонешь. Будь сильным, но прячься, иначе уничтожат, как отца.
Маменька тревожилась, вздыхала, спрашивала, когда Валентин найдёт себе ровню, женится.
Валентин