Америка всегда была самым плохим местом, но сейчас – на фоне Европы – там самый лояльный комплайенс. В Лондон моя собственная компания мне тридцать штук, мелочь, не могла перевести, бумажками замордовали. А в Chaseя жене в разы больше отправил, там лениво спросили, что это, жена бумажку написала, что квартиру в России продала, и все успокоились. У Наташи ведь испанский паспорт? – Матвей, как и все в московском свете знал всё про всех. – Надо вам в Европу перебираться, а еще лучше в Америку.
– Не уверен, – крякнул Глеб, не желая развивать дальше эту тему при Веронике, но слово сказано, кувшин разбит.
– Я сейчас к Алексу своего приятеля отправил – знаешь Загревского? – продолжал Матвей. – Он сидит в Лондоне, но какой там private banking, одни слезы. Там борются не за клиентов, а с мировой буржуазией. Он теперь на пару с Алексом все через нью-йоркский Chase проворачивает.
Вот уж о ком Глебу совсем не хотелось говорить, так это о Загревском. А Матвей все трещал.
– Борьку Маркова знаешь? Мой приятель по Лондону, но больше в Мюнхене сидит. У них с Дуниным сейчас дикий проект в голове. Тэтчер от большой любви к Горби подарила России кусок земли, чтобы построить русский дом культуры в Лондоне…
Невероятно, в одном разговоре и чертов Загревский, и Алекс из Чейза, и даже два поца, которые вчера приходили к Глебу. И еще хозяйка галереи, она же любовница Наумова! Тут Вероника отправилась в туалет, и Матвей с ходу переключил тумблер.
– Твоя подруга? – спросил он.
– Не то чтоб «моя», – замялся Глеб, – Наташина…
– Черт, говорю же, у меня Альцгеймер, уже ведь за полтинник, мля!.. Я эту телку у Наташи на дне рождения встречал.
– Скорее всего… Слушай, ты сказал, что хозяйка галереи, до которой я так и не дошел, – любовница Наумова, – у Глеба все вертелся в голове этот вопрос. – Я думал, у него с Асей все прочно, должно же хоть у кого-то быть прочно.
– У Миши с Асей? Прочно? Надо было тебя в галерею все же запустить, сам бы все понял. Эта рыжая Воронова – штучная телка, Мишка к ней присох, думает только, как развод половчей обставить. Точно нюхнуть не хочешь? А я пойду дерну дорожку.
Матвей, усевшись на толчок в туалете, сделав дорожку кредитной карточкой и, с наслаждением втянув ее, уткнулся в айфон в ожидании, когда вставит.
«Опять двадцать пять, —
отстучал он Корнелии, —
встретил в галерее Глеба Шустова.
Спрашивает, разведется ли Наумов».
«Наумов+Зоя=развод»
_эмодзи_рожица_с_нимбом».
«Народная примета_эмодзи
_назидательно_поднятый_палец».
«Тут Наташка чудит
_эмодзи_лиловый_чертик».
«Народная примета – второй развод
_эмодзи_три_бурых_крота».
Куки в ответ на любые послания всегда выдавала вереницу своих. В каждом ровно одна мысль и никаких знаков препинания. В тот момент они с Марусей обсуждали –