что идешь в ловушку… Отправиться ночью в дюны…
– Тот ещё поступок, – горько усмехнулся Антуан, – Рядом был Генрих Рай, а с ним и все жандармы Грандона.
– Будь это так безопасно, как ты сейчас живописуешь, ты бы в итоге не оказался тяжело раненым. Ладно. Вспомним другое… Ты пришёл в замок Бетенгтон вместе с отцом и Раем. Это было очень смело!
– Или глупо?! В любом случае, это было решение отца. Я лишь сопровождал его.
– Я был там и видел, граф де Лаган не подталкивал тебя к тому, чтобы сразиться с Ламороу. То был твой и только твой благородный порыв защитить отца… Да-да, понимаю, сейчас ты скажешь, что поединка всё-таки не было, но я всё равно считаю, это был достойный поступок… Ладно, давай вернемся в Рунд, в тот день, когда герцог пленил тебя раненного. Ты вёл себя так спокойно…
– Да ты издеваешься?! – не поверил своим ушам Антуан, – Я же не узнал его!!! Искренне не узнал!!!
Пит легко согласился, даже кивнул:
– Хорошо. Сначала ты обознался, с каждым может случиться, но потом ты ведь разобрался, в чьём обществе оказался. И не дрогнул. Я видел.
– Ничего ты не видел! Это тот парень, посланец Рая, тогда всё мне объяснил… и я разозлился… Ты ничего не видел и не знаешь!!! – едва ли не закричал Антуан, а перед его мысленным взором нёсся вихрь болезненных рундских воспоминаний. – Я даже в подмётки не гожусь моим братьям. Вот простая правда. Я ничтожество! Полное ничтожество… – эти последние слова стали уже лишь горестным вздохом, казалось, что боевой запал Антуана, наконец, иссяк.
Пит встал на ноги и после минутной заминки произнёс:
– Ничтожество не стало бы так убиваться… Хорошо, начни с отца. Думаю, поговорить с ним тебе будет проще.
Антуану потребовалось время, чтобы понять эти слова, но согласиться с ними он не смог:
– Проще?! – снова вскипел молодой граф, сгоряча он даже вскочил на ноги, – Отец уже вынес свой приговор! Он виделся с бароном, он знает Рая, он… знает ВСЁ, и он не захотел меня видеть!
Пит сощурился, неопределённо повёл головой и всё-таки рискнул:
– А я вижу в этом для тебя добрый знак. Тебе дан шанс на… покаяние, а значит и на прощение!
– Прощение?! Ты бредишь?! – едва ли не взвыл Антуан.
Ему стало нестерпимо больно видеть Пита, а потому он отвернулся, рухнул на бревно и так замер. Пит мог ждать долго, он умел ждать, но сейчас он счёл это невозможным:
– У тебя есть духовник? Антуан! Ты слышишь меня?! У тебя есть духовник?
Антуан и правда не сразу его расслышал. Но всё-таки счёл возможным развернуться:
– Духовник? Ты о чём?
– Я о покаянии, – проявляя чудеса выдержки, терпеливо пояснил брианец, – Начни с духовника. Надо двигаться! Угробив себя в этих метаниях, ты принесёшь большое удовлетворение герцогу, только ему, к тому же он всё равно не откажет себе в удовольствии объяснить твоим родителям причину самоубийства их сына.
– Самоубийства?!
– Да, ты закончишь именно этим, если не начнёшь действовать, решать эту проблему!
Антуан