какой-то пригородной железнодорожной станции. Одета дорого и даже изысканно для данной местности. Глаза устремлены в точку перед собой, ни на что особо не реагирует. Такая тяжелая неподвижность у нее где-то уже часа три, не меньше. На этакий ступор дамы обращает внимание уборщица, заметившая эту необычность:
– Вам плохо? Может врача вызвать? – аккуратно трогая за плечо.
Та вскидывает почти обезумевший взгляд на подошедшую к ней:
– Пожалуйста, отойдите от меня! Вы мне мешаете вспоминать, понятно.
Специалистка по швабре прямо-таки отпрянула от этой странной, зло проворчав:
– Да ради Бога. Вот и заботься потом о людях, – и обиженно пошаркала себе дальше, по ходу затирая пассажирскую осеннюю грязь на кафельном выщербленном полу.
Но, как только она отошла к входной двери, ведущей на платформу, с той, к кому минутой назад обращалась, случается типа припадка со всеми для этого медицинскими атрибутами: закатывание глаз, дергание конечностей и обильная пена изо рта….
«Скорую помощь» ждали довольно долго….
-– «–
Совсем невзрачное и запущенное строение, являющееся районной психбольницей. Сюда помещена пациентка, которую привезли вчера с ближайшего железнодорожного полустанка.
Как констатировали врачи – состояние ее крайне тяжелое. Тут целый «букет» симптомов: от признаков маниакально-депрессивного психоза до возможной шизофрении и деменции. Плюсом – серьезная форма амнезии, поскольку совершенно ничего о себе не знает.
– При всем том у данной женщины ни одного личного документа не обнаружено. Лишь кошелек с незначительной суммой денег, единый проездной билет из достаточно далекого отсюда населенного пункта и брелок с инициалами некоего Корнилова Д.Т. Косметичка с бабскими приблудами тоже малоинформативна. Мобильник при ней отсутствовал. Эта безадресная загадочность в отношении к вновь прибывшей вряд ли смутила медиков – мало ли теперь таких по белому свету мается.
А сейчас она лежит в затрапезной палате, где еще обретаются четверо. Безучастно смотрит в потолок, не обращая внимания на больничную суету вокруг. И все мысли ее в диком напряге – память женщины ни на «йоту» не продуцирует собственное прошлое. Трудно передать весь тот ворох смятения и растерянности, которые происходят в сознании несчастной. Но приходится как-то мириться с данностью, и человек начинает потихоньку привыкать к этому ужасу. Такова, похоже, совсем несуразная очевидность.
Назначенный лечащий врач, явно недавний выпускник института, каждый день беседует с ней. Ведь помимо прописанных таблеток и инъекций, он, вдобавок (пока ему все в новинку), пытается понять для себя – что могло случиться с этой миловидной дамой, в результате чего ею была полностью потеряна память. Но за целую неделю ряд терапевтических усилий почти не помог. Возможно несколько улучшилось общее физическое состояние, а вот с персональной идентификацией пациентки практически ничего так и не продвинулось, поскольку все наводящие вопросы, задаваемые ей, наталкивались на «стену» нескрываемого раздражения, почти истеричного.