шкафа, переложил портрет Флёр Лаваль в нижний ящик стола и накрыл его папкой. Завтра он поедет в Альбервилль и сделает ей предложение. Став мадам Дюран, она хоть рабов не будет драть кнутом, и то благое дело. А урожай её тростника этой осенью очень кстати поможет расплатиться по бумагам реюньонской сахарозаготовительной компании. Это ему клятвенно пообещал мсье Лаваль вместе со своим благословлением.
Глава 4. Суаре
Утром слуг наказали всех.
Как сказал дядя Готье, если они будут молчать и не выдадут того, кто нарисовал глаз в комнате мадмуазель Бернар, то сами виноваты. Но никто не сознался. Так что по пять плетей досталось и горничным, и кухаркам, и конюхам, и даже Люсиль.
Летиция сидела у себя в комнате и вздрагивала, слушая крики, что доносились с заднего двора. Это было ужасно, и она пыталась дядю отговорить – ведь ничего дурного не случилось, но Готье Бернар был непреклонен. А ну как рабам снова вздумается своевольничать и сделать такое в следующий раз в спальне хозяев? И нет ничего хуже, чем ньоры, которые начинают покрывать друг друга.
– Я бы на твоём месте так не расстраивалась, – сказала Аннет как ни в чем не бывало, – ньоры привыкли к порке, им пять плетей что слону дробинка, а уважения к хозяевам и их гостям добавит. К тому же папа́ позвал отца Джоэля. Говорят, он умеет изгонять из ньоров всю эту нечистую дурь. Ты готова?
Аннет стояла в комнате Летиции, в нетерпении хлопая по ладони веером.
– Ты что это делаешь? – спросила она, и её тонкие брови удивлённо поползли вверх.
– Постель… заправляю, – растерянно произнесла Летиция.
– Ты с ума сошла? А слуги на что?
И Аннет посмотрела на неё так, что Летиции показалось – сейчас она услышит вездесущее бабушкино «Чего и следовало ожидать». Вспыхнувшее во взгляде Аннет недоумение почти сразу сменилось презрением, которое кузина быстро погасила усилием воли, но и этого было достаточно, чтобы Летиция его заметила.
Ну вот, дала повод лишний раз поглумиться!
– Я уже иду, – Летиция поспешно схватила шляпку и направилась к двери.
На подъездной аллее они встретили священника, и Летиция немало удивилась тому, что он оказался ньором. Средних лет, высокий, крепкий, плечистый, он шёл степенно, как и полагается святому отцу, неся в руках книгу в синем переплёте. И если бы не его сутана и белая колоратка, подпирающая шею, Летиция бы подумала, что это кто-то из помощников самого Готье Бернара.
– Это отец Джоэль, – произнесла Аннет, перехватив заинтересованный взгляд Летиции. – Папа́ его позвал после вчерашнего. Он держит ньоров в строгости – приходит раз в неделю для проповедей. Как говорит мама́ – не даёт семенам зла и греха прорасти в их чёрных душах.
Кузина кивнула ему сдержанно, и святой отец церемонно кивнул в ответ, но его взгляд почему-то задержался на Летиции, и он даже замедлил шаг, пристально разглядывая незнакомку. Словно хотел убедиться, нет ли в её душе семян зла, а