Ей явно запретили показываться, так может со слугами та же история? Или всё ужасно, и слуг, можно сказать, нет? То есть обратиться с мелочами не к кому, разве что хозяина попросить?
Я не хотела, но вообразила, и щёки заалели. Уважаемый похититель, тут такое дело… у меня проблема с трусиками. Вы могли бы помочь?
И лицо Фиара! И эта его заломленная бровь, которая, подчиняясь завету моей бабули не кривляться, так в верхней точке и прилипла!
– О чём думаешь? – неожиданно позвал феникс.
– Нет-нет, – я аж вздрогнула, словно пойманная на неприличном. – Не о чём!
Я заставила себя забыть о бытовых сложностях и сосредоточиться на замке. Он был поистине прекрасен, и не только залы, но и виды, которые открывались со всех этажей.
Ещё мне показали сад… Это была обыкновенная площадка, с деревьями – замёрзшими и засыпанными снегом. Ещё тут угадывались очертания клуб, да и дорожки были расчищены, вот только… я не очень-то поняла зачем.
Просто у меня создалось ощущение вечной мерзлоты. Льда и снега, который никогда-никогда не тает.
Окружающий пейзаж, бесконечные укрытые искрящимся покрывалом горы, это только подтверждали.
И всё-таки я спросила:
– Послушай, Фиар, а в этих местах случается весна?
На меня посмотрели с учтивым пренебрежением и подтвердили худшие опасения:
– Весна? Разумеется, нет.
Глава 5
Фиар
Кто не знает, что пламя разгорается от искры? Подумаешь, мудрость. Даже мраморный болван-Идол не отказал себе в удовольствии лишний раз позубоскалить на эту тему. Или, скорее, напомнить ему об этом.
Можно подумать, он был не в курсе.
Даже будь так – кружащие коршунами вокруг хрупкой фигурки братья были самым красноречивым тому доказательством.
Ещё на подлёте Фиар ощутил стремительно разгорающуюся мощь их огненных крыльев. И это из-за одной-единственной иномирянки? Той самой? Немыслимо! И тем не менее, приходилось верить своим глазам и дару. А ещё гадкому внутреннему голосу, подозрительно похожему на голос Идола, который нашёптывал, что его пламя тоже разгорелось бы рядом с ней…
Если бы только оно у него было!
Распорядитель что-то бубнил, братья вертелись рядом, норовя заслонить иномирянку в цветах императорского дома своими крыльями… Если бы они только знали, что он и сам не мог смотреть на неё. Больно глазам становилось.
Без преломляющего эффекта Окна она оказалась ещё удивительнее.
Живая. Пленительно-огненная. Сияющая.
Будто солнце, равно дарящее своё тепло всем, независимо от того, кто в нём нуждается, а кто нет. И неважно солнцу, принц ты или бастард…
Очередная странность заключалась в том, что он больше не изнывал от пламени крыльев своих братьев. Их жар всегда был хлёстким, прицельным, норовящим укусить, а там уж вгрызться намертво, пока не обглодает до головешки… Только ценой невероятного упорства и усилий, ощутимо выходящих за пределы человеческих возможностей, Фиар сперва научился сдерживать себя