бы мы полетели, – продолжала кукситься я, ерзая на голубых половичках, которые лежали на полках то ли для красоты, то ли вместо покрывал.
– Нет, не лучше, – тут же перестал улыбаться Кирилл.
– Почему ты боишься летать? – мой язык бежал впереди паровоза.
Кирилл взглянул на меня, и я считала удары сердца с перестуком колес. Напряжение повисло между нами, и показалось, что сейчас снова заработаю наказание за дерзкие неуместные вопросы. Но Салманов первый отвел глаза, стал возиться с бельем.
– Поезд как поезд. Вполне чисто, – проговорил он, игнорируя мой вопрос. – Меня устроит татарский колорит вполне. Ляжем спать и не заметим.
– Ты ляжешь, да? И не будешь чесаться тут?
Я решила не настаивать на неудобном вопросе, чтобы не дразнить гусей. Моя задница еще помнила неласковые удары плети.
– Буду, конечно, но завтра действительно сложный день, и нам обоим нужно выспаться. Или ты собиралась всю ночь напиваться в вагоне-ресторане? Только корейской морковкой не закусывай, – снова стал издеваться Кирилл, присев напротив меня.
Проводница принесла нам чай в граненых и с подстаканниками.
– Ради этого люблю ездить в поездах. Классные штуки, – кивнул на чай Кирилл.
Мы пили чай с сэндвичами из кофейни от Рустема, смотрели в чернильную темноту за оком, проводница забрала пустые стаканы.
– Чистить зубы и спать, – скомандовал Кирилл, когда мы снова остались вдвоем.
– Ты не собираешься заниматься со мной сексом? – выпалила я. Кто объявил сегодня ночь глупых вопросом?
Почему-то я была уверена, что Салманов захочет трахнуть меня в поезде. Не знаю. Он как-то говорил, что секс в общественных местах может быть очень горячим, и ему нравилось щекотать себе нервы. Когда я заказывала СВ, то не могла отделаться от мысли, как Кирилл будет настаивать интима в дороге, на узкой лежанке, а то и вовсе ночью в пустом коридоре или тамбуре, зажимая мне рот рукой.
– А ты бы хотела? – ответил он вопросом на вопрос.
– Эээ… – протянула я, не зная, стоит ли откровенничать. Все же пока фантазии были намного комфортнее реальных перспектив.
– Боюсь, мы свалимся с этого прокрустова ложа, – проговорил Салманов. – Или я сойду с ума, глядя сквозь почти прозрачную простынь на этот синенький коврик.
– А если коврик убрать? – выдохнула я.
Кирилл хмыкнул.
– Тогда будем скользить по этой скользкой искусственно резиновой коже. К тому же тебе стоит воздержаться после вчерашнего, моя голодная девочка.
Я сглотнула, покивав. Салманов поцеловал меня в лоб, разделся, повесив одежду на плечики, чтобы не мялась, и забрался в постель. Я последовала его примеру через минуту.
Колеса продолжали выстукивать неповторимый ритм, качая, убаюкивая.
– Дарина, – продрался сквозь дрему голос Кирилла.
Я моментально проснулась.
– Ммм?
– Ты не спишь?
– Сплю.
– Невозможно ответить утвердительно на этот вопрос. Если бы