провела меня по коридорам тюрьмы. Охрана ее знала, и она то и дело перебрасывалась шутками с парнями в форме. Меня откровенно осматривали с ног до головы, спрашивали: «Новенькая? Обещай остаться!» Я немного нервничала и старалась расслабить плечи и не сутулиться. Джейн объяснила мне, что хотя большая часть здания и отремонтирована, но перевязочная старая и протекает: в потолке дыры, и туда затекает вода из душевых, находящихся этажом выше. Я поёжилась:
– А как же инфекция?
Джейн пожала плечами:
– Да вроде закрыли чем-то дыры, но это так, временно. Там девчонки ведра ставят, и ты ставь…
В коридоре за конторкой дежурила крепко сбитая дородная медсестра лет пятидесяти. Она посмотрела на нас и тут же отвернулась, продолжая что-то листать . Её стол был завален медицинскими карточками: шёл ремонт, и стеллажи были отодвинуты от стен. Компьютером тут и не пахло.
– Привет, Кэрол! – сказала Джейн, – Это Дина, наша новенькая в перевязочной.
Кэрол внимательно посмотрела на меня. На ее лице не было и тени косметики. Жидкие рыжеватые волосы были стянуты в тонкую косичку; она сразу напомнила мне хитроватую деревенскую бабу. Я попыталась отогнать от себя негатив и старательно улыбалась.
– Дина? – переспросила она, сощурившись.
– Дайэна, – пояснила я, – Откликаюсь на любой вариант.
Кэрэл смерила меня взглядом с ног до головы и ничего не сказала. Джейн весело фыркнула, оценив мою неудачную попытку растопить лед, пожелала мне удачи и удалилась.
Тюрьма располагалась в старинном здании с высокими потолками и обшарпанными стенами. Впрочем, отремонтированные комнаты смотрелись очень стильно, на европейский манер. В длинных коридорах ярко горели желтые лампочки, освещая входы в огромные блоки, где стояли двухъярусные кровати. В актовом зале работал телевизор; там же заключенные писали статьи в стенгазету и выкладывали заметки для вебсайта «Будни Сан-Квентина». Окна выходили прямо на залив Сан-Франциско. С нашего этажа просматривался широкий двор с тренажерами, но залива видно не было из-за высоких стен с вышками и натянутыми по периметру проводами. В штормовую погоду было слышно, как волны с шумом разбиваются внизу о скалы.
Кэрэл сообщила мне, что работать я буду в основном в перевязочной, а также буду ставить катетеры, брать кровь и ставить капельницы. Таблетки разносить мне не придется, только если надо будет кого-то подменить. Было очевидно, что здесь сестры не любят травмы и поэтому отдают их новеньким. Она и понятно, учитывая эти дыры в потолке. Перевязочные вообще многие медсестры на дух не переносят: ведь часто приходиться сгибаться в две погибели или подолгу сидеть на корточках, обрабатывать да перебинтовывать, когда на тебя с улыбочкой глазеет сверху вниз какой-нибудь детоубийца. А катетеры в мочевой пузырь мужикам ставить – это вообще удовольствие выше крыши…
Поблагодарив Кэрол, я покатила тележку с бинтами и прочим материалом в перевязочную