либо над девочкой, которая после всех пережитых невзгод и постоянных издевательств вполне могла слететь с катушек и с легкостью расчленить новоявленных родственников.
Честер, сокрушаясь, покачал головой:
– Впервые слышу, чтобы так извращались над классикой.
– А что насчет «Румпельштильцхена»? – Казалось, Тамзина в его полете фантазии уже было не остановить. – Вы должны знать и эту сказку. Случись эта история в реальности, мерзкий карлик наверняка бы придумал способ, как заполучить дитя королевы и не разрывать себя пополам. Рассказать, чем бы все закончилось?
– Не стоит.
– А «Красная Шапочка»? Боюсь, она бы даже не дошла до домика бабушки. Волки, особенно говорящие на человеческом языке, наверняка не обделены умом. И по идее должны охотиться стаей. – Тут улыбка Тамзина стала еще шире, что казалось невозможным. Глаза хищно заблестели. – А «Белоснежка и семь гномов»?
– Так, все. Хватит.
«Маг» отвернулся, в задумчивости почесал бороду:
– А эта милая старушка из истории про Гензель и Гретель наверняка открыла бы свой сиротский приют. Ей бы подбрасывали младенцев, и она бы закатывала их в тесто, как начинку для пирожков, и кидала в печь. Вот так бизнес!
– Мистер Кейр…– Честер устало потер глаза, утомленный отвратительными рассказами извращенного и больного ума. – Ответьте мне на вопрос: почему как только вы приезжаете в наш город, обязательно что-то происходит? Вы как будто провоцируете всплеск насилия и преступности.
– Так… это все карнавал, сэр. Скорее всего.
– Объяснитесь.
– А вы не понимаете? – Тамзин оценивающе взглянул на Честера, и этот взгляд шефу не понравился. Как будто светлые глаза «мага» на миг заглянули ему в душу и выявили все его слабости, тайны и желания. – Карнавал лишь со стороны кажется каким-то дешевым развлечением для чудаков. Но тут все куда сложнее. Люди приходят на карнавал и наряжаются в костюмы; люди думают, что костюмы прячут их, но на деле они лишь раскрывают их истинную натуру. Там, на празднике, все становятся настоящими. Люди начинают понимать себя, природу своих истинных желаний и страхов. А яркие прожектора и софиты выжигают самые темные уголки каждой заблудшей души и будят в людях то, что давно дремлет.
«Маг» вдруг замолчал, упершись безучастным взглядом в стол. Честер подался вперед:
– Так что же будят в людях прожектора, мистер Кейр?
Тамзин дернул острым подбородком, постучал тонкими пальцами по столу и его лицо расплылось в улыбке, как расплавленная восковая свеча.
– Веселье, конечно же! – Он рассмеялся. – А вы о чем подумали? Знаете, в это тяжелое время нам всем порою не хватает какой-то эмоциональной разгрузки. Наш карнавал пытается дать ее людям, помочь высвободиться от плохих эмоций и зарядить позитивом. У нас, шеф, хватает аттракционов, где можно поколошматить плюшевых медведей битой. И не только их!
Шеф тяжело выдохнул. Может, Кейр поначалу и говорил что-то дельное, но потом плавненько