на Тьюздей, наряженную в костюм маленькой тыквочки.
– О-о-о… какая милая! – шепнула мама, осторожно погладив Тьюздей по щечке. Эйприл гордо сияла.
– Да. Думаю, она станет маленькой моделью или актрисой. Нужно только сделать несколько хороших ее фотографий и отправить их в какое-нибудь голливудское агентство.
Мама кивнула, соглашаясь; в глазах у нее стояла печаль.
– Да. Она… прекрасна.
Я сглотнула и поспешила к ней.
– Э-э… мам! Мам!
Она очнулась от транса и заморгала, как будто в комнате неожиданно зажегся свет.
– Да, Горошинка? Извини, я не слышала, что ты сказала.
– Э-э… можно, Мандей сегодня останется у нас?
– Да, конечно, – пробормотала она.
Мы пошли на кухню и обнаружили, что Огаст кувыркается под столом, а Мандей внимательно следит за своей матерью, чтобы та не присвоила наши с таким трудом заработанные сладости.
– Клодия! – воскликнула мама, взглянув на стол. – Вы хоть одну конфету оставили остальным детям в Вашингтоне?
– Да! Я оставила им целую кучу тех жевательных конфет, которые так любит бабушка!
Мандей схватила пакет клюквенного сока. Миссис Чарльз пристально следила за каждым ее движением.
– Джанет, – негромко сказала она, – ты видела лицо Дедрии, когда она открыла им дверь?
Я невольно насторожила уши при упоминании имени матери Шейлы. Мы с Мандей встретились взглядами. Мама поджала губы.
– Да, видела.
Миссис Чарльз покачала головой.
– Похоже, в этот раз мужик ударил ее ногой по лицу.
Мама вздохнула и покосилась на меня. Мы с Мандей притворились, будто ничего не слышим, и принялись неспешно разливать сок по стаканам.
– Что ж, я помолюсь за нее.
– Мы должны не только молиться, но и сделать что-нибудь, – возразила миссис Чарльз. – Он может убить ее.
– Это их личное дело, раз они женаты.
Миссис Чарльз вскинула голову.
– Уже не такое личное, когда у нее на лице буквально все написано.
– Нельзя сказать женщине, чтобы она бросила мужа.
– Тогда что ты им предложишь? Чтобы они пошли на терапию или как?
– Конечно, нет. С чего вдруг какой-то врач будет им говорить, как улаживать дела в семье?
– Ну, по крайней мере, в этом мы сошлись. Но мужчина не должен бить женщину. Никогда! Я каждый день учу этому своих девочек. Я достаточно долго прожила с таким, чтобы знать.
– Понимаю… но нельзя же приказать женщине делать то, чего она не хочет.
– Да, но ты можешь поговорить с ее матерью. Она прислушается. Вы ведь ходите в одну церковь, так? Подумай о ее дочери! Ты бы хотела, чтобы Клодия оказалась на ее месте?
Мама моргнула и сильно сощурилась; атмосфера в комнате стала очень напряженной. Мы с Мандей нервно переглянулись. Наши матери никогда не были хорошими подругами. Они просто терпели друг друга ради нас. Поэтому мы часто пытались погасить конфликт прежде, чем он разрастется дальше.
– Извини, мам, – робко произнесла я. – Можно, мы сядем