где ваша сестра? – вдруг спросила она. Более тихой и незаметной дочери Данте давно не было рядом.
Флора отреагировала на вопрос довольно странно: лицо ее исказила гримаса недовольства, руки непроизвольно скрестились на груди. Поза выдала желание защититься от вторжения на запретную территорию.
– Фауна все время крутится возле отца. Она его любимица, ассистирует при взятии образцов, и дальше, когда эксперимент начат, ведет записи, сверяет сроки и контролирует прохождение графика осмотров весь период наблюдения. Мне же достается вся грязная работа – бытовые проблемы, уборка, готовка. Хотя, училась я гораздо лучше, чем она и подавала большие надежды. Равных по химии не было на всем факультете. Отец никогда не хвалил меня за успехи, принимая это, как должное. Внимание отца всегда доставалось этой тихоне, которая при нем и двух слов связать боится.
Удивительно было слушать от злодейки слишком личные откровения. Чистой воды ревность, причем не чем не завуалированная. Она сквозила в каждой фразе, произнесенной Флорой. Пусть она и занимала лидирующее положение в паре близнецов, между которыми шло соревнование за любовь отца, в этой борьбе она проигрывала.
Стелла решила сменить тему, чтобы не злить Флору:
– То есть меня не сразу начнут расчленять и раскладывать по банкам, как говорила ваша сестра: препарировать?
– В целом состоянии, ты куда полезнее, усмехнулась Флора, – отец возьмет у тебя биоматериал, исследует его.
– Анализы, как в больнице. А потом?
– Ничего страшного с тобой не случится, обещаю. Хватит болтать, у нас будет много времени на беседы.
Лаборатория располагалась в конце лабиринта. Дверь, похожая на прочие в длинном узком коридоре, была не заперта. Сквозь узкую щель на каменный пол падала крошечная полоска света, раздавался грозный голос генетика.
Стелла оказалась в комнате, по виду стерильно чистой. Данте, облаченный в белый халат, перчатки и маску, застыл возле столика с приборами. У стены на тумбе, накрытой простынкой, устрашающе блестели металлические инструменты: ножницы, зажимы, пинцеты, скальпель.
– Оставьте нас, – приказал он дочерям, стоявшим возле него.
– Но, отец, – возразила Флора, – кто будет тебе ассистировать?
– Сегодня особенный день. Это будет моя последняя попытка. Я буду делать все сам. Не стоит крутиться у меня под ногами, это будет только злить. Сегодня я на подъеме, давно подобного не испытывал. Чувствую силу в руках, ногах, даже аритмия куда-то делась. Идите, девочки, отдохните, заслужили.
Флора и Фауна, видимо привыкшие повиноваться, вышли и закрыли за собой дверь.
Данте, по-прежнему, опираясь на трость, начал приближаться к Стелле.
– Забыл сказать, что у тебя очень красивое имя и редкое, – начал он с комплимента.
Инстинкт самосохранения сработал очень быстро. Стелла подбежала к столу, схватила скальпель и выставила его вперед.
– Не смей трогать меня, мерзкий старик, – закричала она, – иначе я проткну