В своё оправдание мне оставалось сказать лишь, что, не сделай я этого, неприятности могли быть и посерьёзней. Верно, подумал я с облегчением, это я и напишу в отчёте: девчонка, которая с самого начала была явной сотрудницей Сказки, вела себя так нелепо, что сбила с толку меня, который, действуя полностью и исключительно в рамках официального образа, именуемого Охотником Даффи, решил проявить благородство и избавить наивную юную фею от посягательств со стороны хулиганов. Разумеется, весь этот отчёт был бы шит белыми нитками, ведь первое, чему учат волшебников, – это не вмешиваться в чужие истории и позволять, чтобы Сказка вершилась как можно более естественным образом. На это, подумал я в порыве отчаянья, я мог бы ответить, что, в соответствии с директивами, поступившими от начальства, действовал не как оперативный сотрудник, а исключительно как турист в образе упомянутого персонажа, при соблюдении достоверности которого позволил себе несколько отклониться от первоначальной задачи.
На этом месте я сдался. Не нужно быть всеведущим, чтоб догадаться, как отреагирует на такую наглую ложь Аполлон Артамонович. Разумеется, он будет вежлив и обходителен, будет спрашивать о деталях и отмечать великолепно выдержанную достоверность, а потом, может быть, просто предложит перейти в другой сектор или и вовсе укажет на дверь. Такое заключение, наконец, отрезвило меня: о чём я вообще думал?! Что наделал? С самого начала было очевидно, что «фее» ничего не грозит, ведь ни один сотрудник Сказки в здравом уме не зайдёт настолько далеко, чтобы настроить против себя толпу, с которой не в силах сам справиться. Но нет: мне показали полуголую девку, и я повёл себя, словно глухарь на токовище, решив продемонстрировать всему миру, какой я-де смелый и справедливый, а в результате другому сотруднику Сказки пришлось расхлёбывать кашу, мною заваренную, покуда я метался между своим антуражем и здравым смыслом…
Кстати, об этом ведь можно было поговорить.
Я натянул поводья, и лошадь свернула в лес. Димеона вела себя тихо – то есть о чём-то без умолку тараторила, но обращалась словно бы к миру в целом, а не ко мне в частности, так что слова её скользили задворками моего сознания, не выплывая на свет. Прикидывая, достаточно ли мы забрали в лес, чтобы спрятаться от погони, я думал о том, что два оперативных сотрудника, после долгой беседы насмеявшись вдоволь над взаимной неловкостью и своим приключением, возможно, и сумеют представить всё в таком виде, словно действия каждого из них были продиктованы необходимостью, а сценарий сорвался по чистой случайности. От таких мыслей у меня зарделись уши, и я, остановив, наконец, коня, спешился и помог слезть Димеоне.
– Максим Коробейников, оперативный сотрудник Русского сектора Сказки, – не отпуская руки своей спутницы, я поклонился – настолько элегантно, насколько это позволяла кривая ухмылка верзилы-охотника. – Рад нашей встрече.
Девушка долго вглядывалась в моё лицо так, будто видела перед собой учёного пуделя, который двадцать лет исправно приносил