обернулся к нему:
– Я победил многих, в том числе и быка, которого Геракл привез с Крита, одолею и вашего Минотавра.
На него смотрели с надеждой, обмануть которую Тезей не мог. Теперь он обязан не просто одолеть Быка и вернуться сам, но и привезти живыми детей этих несчастных родителей. Он обещал…
С надеждой смотрели и приговоренные. Только теперь среди этих четырнадцати Тезей понял, какую огромную ответственность взял на себя. Одно дело отвечать за свою жизнь, обещав отцу выжить, но совсем иное – за жизнь других. Казалось, не только Эгей и родители несчастных постарели, сам Тезей вдруг повзрослел.
Да, он самонадеянный мальчишка, но мальчишка, уже облеченный доверием, ответственный за чужую надежду и жизнь. От этого взрослеют сразу.
Первую ночь провели совсем близко от дома – на острове Агиос, с которого в хорошую погоду видно и мыс Сунион, с которого жители Аттики высматривают возвращающиеся домой корабли или предупреждают кострами о приближении врага, и берег Трезена.
– Не стоит смотреть, мы еще наглядимся, когда вернемся. Расскажите нам лучше о Крите, – обратился Тезей к кормчему черного корабля.
Тот фыркнул:
– Я не нанимался к тебе сказителем. Сам увидишь!
На ночь их расположили в круге из охранников, но наблюдали вполглаза.
– Вы не боитесь побега?
Глаза критского кормчего насмешливы:
– Куда вы сбежите? Если хоть один сбежит, мы вернемся и возьмем еще раз семь человек.
Менесфей, сын Суния, славившийся своей задиристостью, поскучнел. Сознавать, что из-за твоей попытки обрести свободу семеро других могут ее лишиться, нелегко. Как бы ни любили они жизнь, но покупать свою ценой чужой не в бою, а из нежелания отправляться в царство Аида, не годится.
Этот человек в черном плаще прав – бежать им некуда. Вернуться домой нельзя, родственники тех, кого заберут вместо них, никогда не простят, прятаться на островах всю жизнь не будешь. Кроме того, у критян везде есть глаза и уши, найдут быстро, и снова пострадают неповинные люди.
Но юношам совсем не хотелось умирать, будучи принесенными в жертву чудовищу, у Амфидока невольно вырвалось:
– А если вы не вернетесь?
Перибея, дочь Алкафоя, сообразила, что юноша может навлечь на себя гнев, еще не добравшись до острова, быстро добавила:
– Да, бывают же бури…
Бровь кормчего изогнулась, глаза снова заблестели:
– Вы хотели сказать, что нас можно перебить? Полтора десятка безоружных юнцов и девушек против шести десятков хорошо обученных и вооруженных стражей?
Он был прав, у них самих связаны, хотя и некрепко, руки, а на веслах сильные мужчины, мышцы которых вздуваются буграми при малейшем движении, рядом с каждым меч, а в руках огромное весло. Тридцать гребцов работают, тридцать отдыхают.
А еще плеть, готовая свистнуть и оставить обжигающий след на теле непокорных.
У Тезея мелькнула мысль попросить о хорошей буре Посейдона, но он тут же отказался. Его никто не заставлял