после распоряжения кормчего.
Пленников не только не связали, но и не дали никакой охраны.
– Не боятся, что мы сбежим? – усмехнулся Идас.
– Куда? Здесь некуда бежать. Пойдемте, вас не обидят. Если вдруг кто-то отстанет, запомните имя человека, в дом которого нужно прийти до заката, – Юша. Запомнили? Юша. Назовите имя, и вам покажут дорогу.
Они шли по улицам, рискуя свернуть себе шеи или разбить лбы при падении, потому что вокруг было столько интересного!.. Высокие дома, таких нет ни в Пирее, ни в Трезене, ни в Афинах, не говоря уж о небольших городках или рыбацких деревушках. Это позже Микены, а потом Афины станут образцом для всей Эллады, во времена Тезея большинство домов в них были одноэтажными и весьма неказистыми. Даже царский дворец меньше всего походил на дворец и выглядел просто большим домом.
А здесь их окружали трех-четырехэтажные дома, мимо спешили по своим делам богато по афинским меркам одетые люди. Ткани афинян были слишком просты по сравнению с теми, что облекали тела тирян. А уж прически женщин и их украшения!.. Массивные золотые серьги-подвески, опускающиеся на самые плечи, но настолько легкие, что мочки маленьких ушек не оттягивались, волосы искусно уложены над головной повязкой, из-под нее на лоб выпущена пара тугих завитков черных, как ночное небо, локонов, сами волосы перевиты нитями из драгоценных камней…
Но главное – гордая посадка головы, то, как каждая тирянка несла себя. Женщины здесь знали себе цену! Не похоже, чтобы они были послушными приложениями к своим мужьям.
Менесфей даже споткнулся, заглядевшись на одну из таких красавиц. Красавицу это ничуть не впечатлило, женщины вообще не смущались, зато смущались афиняне.
Женская одежда не похожа на греческую ничуть. Тирянки носили платья, сильно стянутые в талии, расширенные книзу и распахнутые на груди настолько, что сама грудь оказывалась полностью открытой. Вот на такую пышную грудь с позолоченными сосками и загляделся Менесфей. Афинянки не стеснялись наготы, особенно если были хороши собой, но не настолько же!
Не одному Менесфею потребовались усилия, чтобы отводить глаза от пышногрудых красавиц, девушки-афинянки обиженно поджали губы.
Одна из красавиц уверенно распоряжалась при погрузке двух кораблей. Она указывала, какие тюки нести на какое судно, причем мужчины подчинялись так, словно их это не удивляло. Тезей со спутниками не понимали язык, но было ясно, что молодая женщина – хозяйка судов, рабов и товаров.
– Калликрат, это привычно?
– То, что женщина приказывает мужчинам? Да, здесь и на Крите привычно. Здесь особенно. Девушка послушна своим родителям только до замужества, став хозяйкой дома своего мужа, она приобретает права, которых нет у афинянок, например. Муж не имеет права изменять жене, в противном случае она может потребовать развод, возврат приданого и большую награду за обиду.
– А жена может изменять мужу? – хохотнул Менесфей.
– Жена может, – совершенно спокойно ответил ему переводчик.
– Как то?! Им, значит, можно, а нам нельзя?!
– Тебе