что вызов на дуэль исходил именно от него, а не от Пушкина или Дантеса!!!Ему ли было не знать, что именно он направил на дуэль Жоржа вместо себя, зная о том, что Жорж – прекрасно обученный профессиональный стрелок и поэтому вряд ли промахнется…
Фактически исполнителей убийства поэта было двое ‒ барон Геккерн и его приемный сын Жорж Дантес. Впрочем, соучастников этому преступлению и в нашем высшем свете было предостаточно…
Да, Дантесу было наплевать на «Солнце русской поэзии», он никогда не раскаивался в содеянном. А позже сделал успешную политическую карьеру во Франции, его успех омрачило поведение дочери, которая стала страстной поклонницей Пушкина и возненавидела отца.
Комната ее была обращена в молельню. Перед аналоем висел большой портрет Пушкина, на стенах были другие его портреты. Дочь Дантеса молилась перед портретом своего дяди, в которого была влюблена. С отцом она не говорила после одной семейной сцены, когда назвала его убийцей Пушкина.
6. «Не мог понять в сей миг кровавый, на что он руку поднимал!»
…Об очень тесных отношениях солидного барона Геккерена с молодым офицером Дантесом в свете рассказывали немало. Барон даже усыновил своего близкого друга, сделав наследником своего немалого состояния. В такую внезапную бескорыстность никто не поверил. В порочном высшем свете за подобную связь не преследовали и «от дома не отказывали», но все это повышенный интерес, хихиканье, сплетни…
Об убийстве Пушкина Дантес и Геккерен поначалу не помышляли. Рисковать жизнью на дуэли Дантес не хотел, но вскоре ситуацией воспользовались враги поэта, подогрев ситуацию сплетнями.
«Сухое и почти презрительное обращение в последнее время Пушкина с бароном Гекереном, которого Пушкин не любил и не уважал, не могло не озлобить против него такого человека, каков был Геккерен. Он сделался отъявленным врагом Пушкина и, скрывая это, начал вредить тайно поэту. Будучи совершенно убежден в невозможности помирить Пушкина с Дантесом, чего он даже едва ли и желал, но, относя негодование первого единственно к чрезмерному самолюбию и ревности, мстительный голландец, тем не менее, продолжал показывать вид, что хлопочет об этом ненавистном Пушкину примирении, понимая очень хорошо, что это дает ему повод безнаказанно и беспрестанно мучить и оскорблять своего врага», ‒ рассказывал друг Пушкина Данзас.
Оскорбляя за спиной, Геккерен публично показывал намерения Дантеса примириться с Пушкиным, но поэт даже не распечатывал письма врага. Однажды Пушкин попытался отдать Геккерену письмо перемирия, полученное от Дантеса. Геккерен отказался, тогда поэт демонстративно бросил ему это письмо в лицо. Подобная публичная выходка была за гранью этикета. «Пушкин дрался среди белого дня и, так сказать, почти в глазах всех!» ‒ вспоминал Данзас.
Хронист начала 20 века П. Щеголев прямо обвиняет Геккерена и его клан в убийстве Пушкина: «Они [враги Пушкина] примыкают к патологическому на сексуальной почве коллективу, группировавшемуся вокруг Геккерена.