или бродячий цирк. Он был добродушен как никогда и быстро ушел, я был рад его встретить, но он почему-то нет. Может прошлое на него давило и он не хотел иметь что-то с ним общее, ненавидя свое настоящее. Но в любом случае я ему был благодарен, на его фоне в школе я был просто ангелом, и все быстро успокоились по отношению ко мне.
Во многом благодаря встречам с моими родителями мой учитель терпел мои выходки, родители доказывали, что я вполне воспитанный и вежливый ребенок, который просто растет, они скрывали мою болезнь. Моя болезнь не давала мне покоя в прямом смысле этого слова. С годами предметы становились сложнее и не учиться было невозможно. Я имел желание впитывать знания, но было одно но, когда звучал звонок и я садился за парту, проходило минут семь и я начинал дергать одной ногой и не мог остановиться, а через 17 минут я уже дергал всем телом и не мог сидеть на месте. Я чувствовал внутри себя горячее тепло, которое наполняло мое тело и мне казалось, что я взорвусь, сфокусироваться было просто невозможно. Конечно же, я начинал крутится, общаться и получал едкие замечания учителей и частенько срывал урок.
Стоял вопрос моего будущего и родителям ничего не оставалось, кроме того, как сделать мое лечение еще упорнее. К таблеткам присоединились психологи, какие-то гипнотизеры, мне стали часто показываться всякие картинки с размазанными пятнами и выпытывали из меня, пытаясь узнать, что я в них видел, а я видел лишь пятна, подобные тем, что остаются в лужах, перемешанных с бензином, такие красивые разноцветные пятна в серых лужах, которые завораживали меня, и видя эти черные пятна на белых листах психолога, я противился, и он что-то там с умным и рассудительным видом записывал. А также мне стали показывать фильмы о том, как бороться с недугами в голове, вести беседы, прописывать лекарства, от которых было не по себе.
Лечение помогло мне стать гораздо спокойнее, но мое душевное состояние и вообще моя жизнь перестали существовать в прежнем восприятии. Я стал отстраненным и вдумчивым, учитель даже по началу моего активного лечения подходил много раз ко мне и, прежде недолюбливая меня, пытался узнать, что со мной происходит. Я отвечал, что все в норме и я готов учиться. Но было все не так радужно, лечение, конечно, давало свои плоды, я стал больше фокусировать внимание, учеба стала даваться намного легче и появились первые успехи, но внутри меня все по-прежнему пылало, во мне будто шла борьба, а внешне этого не было заметно. Я был подобен бомбе с часовым механизмом. Если вовремя не принять таблетки, я мог просто вскочить и молча выйти посреди урока в коридор и начать носиться по всей школе и остановить меня было почти невозможным, пока я не устану сам.
Надо отдать должное моему учителю, он мог запросто отправить меня в класс «Б», где меня скорее всего ученики не приняли бы, самое ужасное в детстве это быть новеньким, где бы то ни было, и вообще быть отвергнутым. Мой учитель мог на собрании учителей и их родителей признать меня больным и непригодным для учебы с обычными детьми и отравить