отец, но был перебит.
– Лорд Оберлинг, только из уважения к вашим былым заслугам и доблести предков МЫ закрываем глаза на ваше поведение. Поверьте, ссылка – это самое мягкое наказание за попытку государственного переворота!
– Ваше величество, мой муж не в себе, – быстро ответила мать. – Он вовсе не собирался…
Она запнулась, не зная, как выразить мысль, но король кивнул.
– Леди Оберлинг, – мягко сказал он. – У меня два сына… но, разумеется, я понимаю чувства Максимилиана. Поверьте, я ничем не обидел Викторию. Я ведь всё знаю – и про ее молодость, и про свое положение. Но и вы меня поймите. Обстоятельства моего брака таковы, что между мной и супругой нет не то, что любви – уважения, и того нет. Я и сам не понимаю, как вышло, что Виктория стала для меня чем-то большим, нежели дочерью моих подданных.
– Здесь немного вашей вины, Эстебан, – ответила мать. – Вы же читали записки Доминиана, верно? Связь между Галлингами и Браенгами тянется давно… много веков. У каждого Галлинга есть свой Браенг.
– У меня был Кирьян, – тихо сказал король. – Мне было этого достаточно… раньше. Лорд Оберлинг, Милослава… Уезжайте. И… простите.
Мать обняла меня за дрожащие плечи, отец же поднял с пола мой плащ и укутал свою бедовую дочь. Мы брели домой в тишине еще не расцветшего сада. В груди было пусто: ни огня, ни боли. Отец привычно придержал для меня дверь кареты. Только тогда я осмелилась взглянуть в его лицо. Прошел ли его гнев? Я с горечью разглядывала его морщины, седые брови, глубокие складки вокруг скорбно сжатых губ. Он так и не заговорил со мной – ни в карете, ни дома. Сбросил свой плащ на руки подбежавшего слуги, скинул сапоги и ушел в гостиную, откуда тотчас раздалось звяканье стаканов.
В своей спальне я скинула это ужасное, вульгарное платье, села перед зеркалом и распустила косы. Мама подошла сзади и принялась расчесывать мои волосы щеткой. Нежно, спокойно. Отчего она не злится на меня?
– Скажи что-нибудь, – взмолилась я. – Отругай меня! Кричи! Только не надо так… молча.
Мама криво улыбнулась моему отражению и принялась рассказывать.
– Когда мне было восемнадцать… да-да, я была младше, чем ты сейчас… в Степи случился пожар. Это был очень страшный пожар. Мой отец уехал его тушить, а я за ним. Я надорвалась тогда, всю осень лежала в горячке, а зимой была слаба как котенок. Но пришла весна, и магия ко мне вернулась, а с ней – и желание жить дальше. У моего отца был охранник, Герман… Он был хороший парень, наверное. Красивый. У нас с ним случился роман. Заметь, я была кнесса, а он простой воин…
– Кнесинка, – поправила ее я.
– Уже кнесса. Указом государевым мне был положен статус. Но речь не об этом. Я не хранила девства до свадьбы и, знаешь… ни разу не пожалела об этом. Я вышла замуж не невинной, и никто не умер, небо не упало на землю, и мир выстоял. Не мне тебя ругать, Ви. Хотя король, да еще и женатый – это сильно.