– это каким же? – тут же заинтересовался Восток.
– Грязнокровкам… А, ты все равно не поймешь, а объяснять долго… И я не сталкер!
– А что тогда Наверху делаешь – если не сталкер? Книжки в библиотеку сдать забыла, а теперь спохватилась? – он позволил себе маленькую подковырку.
Девушка обиженно засопела и ожгла его возмущенным взглядом красновато светящихся, как у сиамской кошки, глаз:
– Дурак! Меня тогда и не было вообще… когда они работали!
– Ну извини, извини, – сталкер примиряюще поднял ладони в защитных перчатках. – А ловко ты паука… – похвалил он, чтобы как-то умиротворить ее. – Стрела-то прямо рядом с моей головой пролетела. Классно стреляешь!
– Да не… – крысишка погасила алое свечение в глазах и неловко потупилась. – Я это… В общем, случайно… Я и не целилась вовсе…
– Что?! Так ведь… Да ты понимаешь, что могла…? Ну… ну ты даешь!!!
Крыся метнула на сталкера испуганный, даже какой-то загнанный взгляд, опасливо отодвинулась, опустила голову и прерывисто шмыгнула носом, явно налаживаясь снова зареветь.
– Я же… – расслышал Восток ее бормотание. – Я же не нарочно… – новый всхлип. – Они же… Я… я их боюсь!!!
И крысишка, спрятав лицо в ладонях, быстро, точно стыдясь своей слабости и слез, отвернулась от сталкера носом в угол. Плечи ее мелко задрожали.
Ну вот опять! И что прикажете ему делать с этим экзальтированным, как персонаж довоенной японской мультипликации, существом, которое чуть что – сразу в рев?..
Ох, горе ты луковое, чудо чумазое…
– Знаешь, – тихо приблизившись к скавенке, Восток чуть помедлил и… осторожно приобнял ее за худенькие вздрагивающие плечики. Девушка тут же дернулась и напряглась, словно пружина, но не отстранилась. Только съежилась серым комочком. – Если это тебя утешит, я тоже их боюсь. До жути боюсь этих тварей.
Словно спохватившись от проявления такой несвойственной ему нежности, сталкер отстранился и сухо произнес:
– Гадость какая – эти пауки!
Он бы и сплюнул брезгливо, но в последний момент вспомнил, что на нем противогаз, и только тихонько ругнулся про себя.
…Крыся испуганно содрогнулась и сжалась, когда ее коснулись чужие руки – руки человека! Но… против всякого ожидания эти руки не причинили ей боли. Человек… обнял ее! Мягко, осторожно и, пожалуй, даже… нежно? Девушка вскинула на сталкера растерянный и удивленный взгляд, но он уже отстранился от нее.
Почему-то скавенка почувствовала… сожаление. И грусть. Нежность, ласка… Она уже и не помнила, когда такое случалось в ее жизни. Тем более – чтобы так поступал с ней кто-то из мужчин ее станции! Девчонкой была – на нее, грязнокровку, вообще внимания не обращали, разве что если под ноги не вовремя попадалась. Тогда – просто небрежно или нетерпеливо отпихивали с дороги. В лучшем случае. Выросла – стали замечать, подкарауливать в темных углах… Только вот обращение осталось почти прежним.
Некоторое время Крыся,