знаю, пачму не знаю, канечно знаю. Даже знаю, дарагой, что у тебя сегодня день рождений, понимаешь!
– Во, блин, точно дядь Толь! – ухмыльнулся племяш. – Забыли мы с тобой. День то уже прошёл, осталось двадцать минут, – сказал он, глянув на часы.
– Дядя Толя почему-то недовольно крякнул, покосившись на Бороду и буркнул: – Зря ты, Толик (татарина оказалось тоже Анатолием звали) это… зря, говорю, вспомнил. И выпить нет. Что за день рождения без водки. Не осталось водки, понимаешь? – Как-то странно в нос пробасил он последнее слово. – Да и не хотел я отмечать в этом году, поэтому и ушёл на озеро… – Ну, в общем, давай потом… потом как-нибудь.
– Э нет, не зря, – промычал татарин, начав ковыряться в своем безразмерном мешке. – Я может этого дня, тёзка, ждал всю жизнь. А ты потом, потом…
– А вот и джин, – и с этими словами он стал вытягивать что-то из своего мешка.
– Какой еще такой джин, – вдруг, насторожился дядя Толя.
Санёк тоже почувствовал что-то не ладное, ибо родился под знаком Рыб и покровительством Нептуна, способствующего развитию (у тех, за кем он присматривал) исключительной интуиции.
– Э-э-э деревня, – татарин, наконец, достал бутылку с прозрачной жидкостью из мешка. – Вот такой джин.
– Что это? – подозрительно спросил дядя Толя.
– Вах-х-х, вах-х-х, вах-х-х, Анатоль, нельзя быть таким подозрительным водка это, обычная водка, только американская.
– Откуда у тебя и здесь? – уже не выдержал Санёк?
– Американцы вчера прилетали, – многозначительно подняв палец вверх, сказал Борода. – Велели тебя с днём рождения поздравить и передать это, – ухмыльнулся он.
– Да, ладно, дядь Толь, – понял все Санёк. – Баба тут к нему одна ходит, я знаю. Вот, наверное, бражки ему и принесла. Бутылка-то заморская, а, глянь, какая пробка.
Пробка была действительно из-под шампанского.
– Ай-я-яй, какой внимательный мальчик, – прищурился гость. – Всё замечает, ну, настоящий разведчик.
Внутри у Сани что-то тревожно ёкнуло, он понял, что приход татарина к ним совсем не случайность, а какая-то непредвиденная ни им, ни его дядей закономерность в этой цепи событий последних дней, над которой он так ещё и не успел пока, как следует, подумать.
Дядя Толя одобрительно заулыбался: – Ну, разве что бражка, тогда другое дело.
Другое дело продолжалось почти сутки до пятницы тринадцатого июня, потому как мешок у Бороды был действительно большой. А на озере за это время произошло такое, что научило всех его обитателей хранить обет молчания всю оставшуюся жизнь.
Глава 16
Черви, лениво собравшись клубочком, спали на солнцепеке. Спали, да не все. Два червяка (внешне ничем не отличавшиеся от остальных) тихонько отползли в сторону от клубка живых тел и, пристроившись у стенки жестяной баночки, тихо беседовали:
– Как-то надо уходить, – сказал первый, понимая, что без болевых ощущений от прокалывания крючком тут не отделаешься.
– Ну, и напугал же ты меня этим семьдесят пятым