– нижние рубашки и прочее всякое, и Томаша нательное тут было, пока дите еще. Книжка была под братниными одежками, но Лорка про книжку не вспомнила. Переоделась быстро и косу переплела. Наспех кривовато вышло, да и пусть.
Когда Страж вошел, она уже ждала у порога с ковшиком холодной воды и чистым полотенцем.
Обе двери, что в сенцы, что в хату, были нараспашку, и Лорка видела замершего у крыльца отца и стоящего рядом Томаша. Глаза у брата были круглые, что сливы, и брови задрались, так ему любопытно было. Хорошо, рот не открыл.
– Войди, тин элле, будь гостем сейчас и другом после22, – сказала Лорка на элфиен’рие и ковшик протянула. Страж, забывшись, куда и зачем пришел, взял, маску приподнял, губами к краю приложился и замер, потрясенный, но уже успевший коснуться поднесенной воды, а потому предостережение, прозвучавшее сзади, опоздало. Теперь он не мог причинить вреда роду, принявшему его в своем доме, ни словом, ни делом.
– Кто тебя научил это сказать! – серебро смотрело на Лорку черными провалами, когтистая латная перчатка сгребла за ворот и приподняла над полом. Это тот, другой, что шел следом. Маска глушила звуки, и голос элфие звучал почти, как человеческий. Почти, потому что все внутри онемело, и затылку было холодно, словно в Лоркиной голове копошился кто-то склизкий.
– Отвечай, – и встряхнул. Высокий, плечи широкие. Лорка против него, как мышь была. Она моргнула и попыталась ответить, только из сдавленного воротом горла один сип вышел. Тогда ее отпустили.
Лорка покосилась на первого, того, который воду из ее рук взял. Элфие застыл у распахнутой двери и руку вытянутой держал поперек входа. В сенцах стоял отец с белым лицом, кулаки его были сжаты и вены на шее вздулись, ярился, а поделать ничего не мог.
– Говори, – велел, словно в прорубь макнул, высокий.
– Никто, – пискнула Лорка, – сама.
Но Стражу уже было все равно. Он окинул взглядом хату, и, хоть маска на нем была, Лорке показалось, что элфие поморщился брезгливо. Оглянулся на другого Среброликого и что-то зло сказал. Лорка таких слов не знала.
– Выйди, – сказал он, и она юркнула к двери, прошмыгнула под рукой и прижалась к отцу.
Тот выдохнул и будто обмяк, тяжелая ладонь прошлась по макушке:
– Во двор иди, к малому.
Лорка кивнула, а выходя, оглянулась и увидела, как второй Страж, опять говоря непонятные слова, – ругался, наверное, – открыл дверь в комнату пинком ноги. Потом она уже была на крыльце, и в юбку клещом вцепился Томаш.
За изгородью стояли. Свои, весковые. Лорка узнала тетку Юну, бондарь и его рыжие дочки тоже были, и Цвета, и Гринь с двумя дружками. Можно подумать, тут скоморохи приехали… Еще бы семки лузгать начали… А бабка Лилья, вредная и злоязыкая, как раз и лузгает.
– Лорка, что там? – шепотом спросил Томаш, он испуганно прижался к боку, а одним глазом все одно через раз в хату зыркал, но в сенцах отец стоял, и видно ничего не было. Только слышно.
Страж не деликатничал, переворачивая лавки и в сундуках роясь, что-то падало,