из-за угла, я дал длинную очередь по кабине ПБМ. Кореец зажег шнуры, забежал мех-боссу за спину. Сунул сумку в щель, где правый манипулятор примыкал к корпусу машины, и рванул обратно за груду камней.
Оператор уже почти навел на меня пушки, когда жахнул взрыв. Манипулятор с блоком вращавшихся стволов оторвало от корпуса, он рухнул на землю, еще секунду стволы бешено крутились, гулко стуча и лязгая, механическая конечность подскакивала на земле, шевелилась, как живая.
А потом ПБМ качнулась – и завалилась на бок.
Пак снова покинул укрытие, сжимая по гранате в руке. Одним прыжком он оказался на кабине мех-босса, где за стеклом ворочался в кресле оператор. Присел, запихнув гранаты в единственное уязвимое место – есть там приборный щиток, прикрытый бронешторкой с резиновой закраиной, – и кинулся обратно.
Сапер все сделал правильно, все рассчитал, но случилось то, чего никто из нас не ожидал. Выпуклое стекло кабины с хлопком отлетело в сторону, оператор сгруппировался в кресле, в следующий миг катапульта выстрелила его по настильной траектории в сторону мечети. Бахнули одна за другой гранаты в пустой машине.
Кресло летело прямо, гудя реактивным движком, из сопла вырывалось пламя. Вскинув винтовку, я выстрелил в оператора весь магазин до железки. Осколки его шлема брызнули вместе с кровью. Кресло пронеслось через двор, улицу, чиркнуло о крышу дома и, кувыркаясь, покатилось по ней, а потом исчезло из виду, сорвавшись вниз.
– Сержант! – Пак подбежал ко мне. – Живой, ну!
– Где остальные? – Сменив магазин, я вслед за корейцем побежал вдоль стены. – Где спецназ?
– Все в минарете, – отозвался Пак на ходу. – Мы без потерь, Счастливчика зацепило, радио не работает. В спецназе только лейтенант выжил.
– А другие группы?
– Не знаю… кажется, им хана.
Обогнув мечеть, мы влетели в предусмотрительно открытую Францем дверь. Пулеметчик, пихнув меня кулаком в плечо, захлопнул дверь.
– Кэп! – закричал кореец. – Смотри, кого привел!
Группа собралась в небольшой комнате. Чухрай и Жебровски, стоя возле узких окон, использовали их как бойницы. Раненый Счастливчик лежал на носилках у дальней стены, над ним колдовал Док. Вул, видимо, забрался наверх – где еще быть снайперу? Биррат, лейтенант-спецназовец, лицо которого показалось знакомым, и чернокожий сомалиец с серебристым кейсом в руке находились в центре комнаты.
Почему я решил, что чернокожий именно сомалиец, а не эфиоп, не знаю. Есть в них что-то особенное, наверное, в одежде… Слишком сильно выделяются стилем среди других африканских стран.
Биррат развернулся ко мне.
– Докладывай!
– Наша машина уничтожена, механик погиб.
– Пак? – Командир повернулся к нему.
– Мы с сержантом завалили одну ПБМ.
– Уже легче. – Биррат оглянулся на Жебровски, открывших огонь из пулеметов. – Значит, пойдем на прорыв там, где лежит ПБМ…
– Кэп, – перебил я, – есть