прикладывая белоснежный платочек к аккуратно подведенным глазам. – Это подарок папы. Мне они ужасно не нравились, но я все равно носила их из уважения к нему. Надеюсь, вы понимаете? А что он скажет теперь?
– А что он скажет? – тупо переспросил Андрей, пытаясь уловить ход мыслей разобиженной блондинки.
– Что, что… – неожиданно зло прошипела она. – Он скажет, что я специально это сделала…
– А-а-а, – понимающе протянул Андрей, так ничего и не поняв. – Ну, если возникнет такая необходимость, я могу подтвердить вашу, так сказать, невиновность.
– Еще как возникнет! – округлила она глаза. – Вы должны сейчас же пойти со мной и все ему рассказать! Идемте…
Следуя за незнакомкой по переходу, Андрей удивлялся превратностям судьбы и напористости некоторых женщин.
Вот он, молодой преуспевающий сотрудник известной фирмы, вместо того чтобы открывать сейчас шампанское и произносить тост за успешное завершение выгодной сделки, идет куда-то в ночь непонятно зачем и еще чувствует себя при этом ужасным негодяем. А виной всему было воспитание, которое заложила в него мама, любящая повторять: «Сынок, женщина всегда права! А если женщина не права – попроси у нее прощения!»
– Так прощения я попросил! – пробормотал Андрей, с тоской глядя на белокурые пряди, колыхающиеся перед глазами. – Но это ничего не изменило.
Словно почувствовав его взгляд, незнакомка оглянулась и, прищурившись, спросила:
– А вы не передумали? Вы действительно хотите мне помочь?
– Ну разумеется, – молодой человек попытался улыбнуться. – А вы живете далеко отсюда?
– Нет, здесь рядом. Для того чтобы все исправить, нам не придется далеко идти!..
Если и возникли у Андрея подозрения по поводу двусмысленности ее ответа, то они пронеслись в мозгу и залегли глубоко в подсознании, так и не просигналив ему о надвигающейся опасности…
– Ну, что скажешь, Каменихина? – опер сидел, навалившись на стол, и мрачно поглядывал на Женьку из-под сведенных смоляных бровей. – Подумала?
– Подумала, – еле слышно произнесла она в ответ, переступая с ноги на ногу.
– И?.. – он встал и прошелся вдоль стола, поигрывая резиновой дубинкой. – Что надумала?
– А что прикажете! – Неожиданно для самой себя девушка приподняла подбородок и с вызовом посмотрела в наглые черные глаза опера.
– Вот это молодец! – крякнул он от неожиданности. – С сегодняшнего дня и начнем…
– Что?! Что начнем?! – робко улыбнувшись, Женька перефразировала вопрос. – Я хотела сказать – с чего начнем?
Иван Сергеевич оживился и, усадив ее на стул, принялся инструктировать. Детали пока не обсуждались. Все, что от нее требовалось, так это усиленно питаться, о чем он уже распорядился. Больше бывать на свежем воздухе и больше отдыхать.
– Через месяц, максимум через два, ты должна быть у меня, как ягодка, – шлепнул ее опер пониже спины, провожая к двери. – А то что это – одни кости. С завтрашнего дня у тебя начнется другая жизнь…
Другая