Виктория Лукьянова

Опекун


Скачать книгу

в своей комнате. Мне вслед летит предложение пообедать, но я отказываюсь. Сейчас даже хлебная крошка не влезет в горло.

      С тоской смотрю на кровать. Я заправляю ее сама, потому что в восемнадцать бросать смятые простыни и сваленные горой подушки уже как-то стыдно, но Нина Николаевна поправляет за мной всё, вплоть даже шторы распахивает так, словно тут только что снимали для обложки модного журнала. Идеально.

      «Устроим вечеринку», – голос Лекси звучит в ушах эхом.

      Я трясу головой, пытаясь заглушить ее слова, хотя за идею цепляюсь. Возможно, мне действительно пора перестать кусать себя за локти и повеселиться? Тем более по пути, пока мы возвращались от адвоката, Лекси уже накидала план: кого позвать, что надеть, что есть и пить. Звучало вполне съедобно и интересно, и я, кажется, успела пару раз кивнуть, пока она генерировала идеи, и поэтому не удивляюсь, когда забравшись в ванну и пытаясь смыть с себя ушат помоев, которыми показались мне отказ адвоката и треклятое завещание отца, я получаю звонок от подруги.

      – Алло, Эрика? Ты чего так долго не отвечала?

      – Я в ванне.

      – Ааа, – протянула подруга. На заднем фоне слышалась музыка и шум дороги. – Слушай, так что там с вечеринкой? Мне звать ребят? Я кое-кого встретила. Намекнула, они не против.

      Холодок забирается под толщу воды и морозит кожу. Я свободной рукой растираю бедро и отвечаю:

      – Кого встретила?

      – Да наших. Ден там, Матвей, Серега, и еще Алинка и Светик. Не все разъехались, как оказалось. Так что успеваем, если на этой неделе организуем.

      Она еще что-то тарахтит, перекрикиваю музыку, и под конец нашего разговора я почти сдаюсь.  Мне нужно время подумать.

      Распрощавшись с подругой, я продолжаю сидеть в остывающей воде и выбираюсь лишь тогда, когда вода становится совсем холодной, а кожа сморщивается до неприятных ощущений. Кутаюсь в полотенце и приближаюсь к зеркалу.

      Оно блестит.

      Утром я чистила зубы, и пара белоснежных капелек попало на самый краешек. Я слишком торопилась, чтобы стереть их. Нина Николаевна все убрала.

      Отчего-то безупречная чистота и порядок начинают злить меня. Скорее всего, это остаточное после встречи с адвокатом, но удержать себя от рычания сквозь плотно сжатые губы не могу. Оно рвется изнутри, рвет меня, но я не могу позволить себе слезы. Я устала. Устала бороться, доказывать им, что могу сама. Устала завоёвывать его внимание.

      Он ненавидит меня так же сильно, как и я его. У нас взаимная нелюбовь.

      Я мочу руки и развожу влажные следы по зеркалу. Немного хаоса в размеренную жизнь. Завтра зеркало будет идеально чистым, а пока я бунтую.

      Добираюсь до спальни, сажусь на кровать и, недолго думая, плюхаюсь назад. Покрывало подо мной мнется. Я продолжаю бунтовать. Тихо-тихо, так чтобы никто не слышал. Переворачиваюсь с боку на бок, собираю покрывало и простыни, рукой сгребаю подушки, которые чуть позже намокают от моих волос и слез.

      Черт. Я плачу. Все время плачу, когда никто не видит.

      Я помню, когда начала делать это в первый