активно ищет полиция? Что там Виктор про него говорил. Кажется, если увидишь его, быстрее удирай со всех ног, а то пришьет…
Но удирать было поздно. Из указанной комнаты вразвалочку вышел Леонард. Он оказался крепким парнем с проступающей рельефной мускулаторой. На нем были тренировочные штаны, кроссовки и черная майка с пантерой без рукавов. Он смотрел на меня и на мать и нагло ухмылялся.
– Я привела полицию, – торжествуя, закричала по-английски чернокожая добропорядочная гражданка, решившая сдать собственного сына – так он, видимо, ее допек.
– Ну, чего, коп, ты один пришел, или там на улице еще копы? – поинтересовался Леонард Диггер (Могильщик – по-нашему). Выглядел он при этом горделиво – мол, смотрите, как я нагло разговариваю с копом, я совсем его не боюсь. Я крутой мэн!
Я продемонстрировал ему надорванный рукав куртки и проговорил:
– Ай эм нот э коп. Ай эм ё френд… – И улыбнулся на всякий случай.
Леонард сильно озадачился таким поворотом событий. Его тяжелая челюсть малость отвисла.
– Ай эм рашн, май нейм из Степан, – добил я его окончательно. Подмигнул ему.
Но тут все пошло наперекосяк. Леонард выдернул из-за спины пистолет, который до поры – до времени прятал в штанах, дожидаясь удобного момента, и направил на меня, держа его в вытянутой руке. Лицо его было злым и решительным.
Дальше разговор пошел на английском. Причем, речь была торопливой. У меня откуда-то проснулось знание языка. Наверное, помог направленный на меня ствол.
– Постой, постой, – закричал я. – Не надо стрелять. Ты совершаешь большую ошибку. И упускаешь отличную возможность.
– Я не знаю, кто ты, – сказал он, – но ты мне не нравишься. Тебя привела моя мать.
Матери, между тем, уже и след простыл, она спряталась в глубине квартиры, предоставив «полиции» самой разбираться с опасным сынком.
– Лиссен, ай эм ё френд. Ду ю хэв сам пот? Летс смок энд спик виз ми…
– About what?
– Эбоут дилс, – брякнул я. – Мы можем с тобой делать крутые дела, Леонард, и зарабатывать очень хорошие деньги. Я знаю одно место, где можно взять много, очень много денег.
Он молчал, явно размышляя – пристрелить меня или все-таки стоит выслушать.
– Ок, – сказал Диггер… – You are not a cop. Who are you?
– А эм рашшн, – повторил я, подивившись его непонятливости. – Степан.
Видимо, русских он знал не понаслышке. Репутация у выходцев из нашей страны в Америке была не очень – среди достойных граждан. Зато всякое отребье, вроде этого типа, напротив – нас уважали. Так что вскоре мы уже курили гашиш из большого фарфорового дракона. Впервые в жизни я видел такой огромный пыхательный аппарат. Комната у Диггера оказалась смешной – совсем детской, с плакатами баскетболистов на стенах и обоями в медвежатах. Не похоже было, что здесь живет крутой грабитель наркодилеров. Наверное, он давно покинул родное гнездышко, но иногда наведывался проведать маму. Что там между ними произошло,