А она? Эта вся такая изнеженная капризная леди, которая спит на белоснежных шелковых простынях, носит наряды стоимостью в целое состояние, которая и близко не знает, что такое трудности. Сможет такое создание стать ему хорошей женой?
– Сможет, почему нет? – пожала я плечами.
– Почему нет? – протянула мама и откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди. – Вы еще оба молоды и наивны. Вы не понимаете, что рядом должен быть партнер сродни тебе, который и в горе, и в радости. А Эли, ну она же кукла. Вся такая красивая куколка фарфоровая. Ее толкни – она и разобьется. А Стеор, если я поняла, он же к черным лисам теперь ушел. Военный ковен, где мужчины вышколены донельзя, где государство и король – на первом месте, где женщина – надежный тыл мужчины, куда он возвращается, чтобы хлебнуть того свежего дуновения спокойствия, который дает ему этот тыл. Стеору нужна женщина, которая будет не просто услаждать его взор и постель ему согревать, Марион. Ему нужна равная ему, понимающая, идущая с ним рука об руку, дарящая ему ту часть присущей женской природе поддержки, на которую он будет заслуживать. А эта…свиристелка, ну какая из нее жена? Стеор, сегодня бал, Стеор, изумруды не того оттенка, Стеор, тебя снова не было месяц дома, я заскучала. Тьфу. Я очень люблю Стеора и ох как не хочу, чтобы с ним была рядом такая слащавая девчонка. А вы двое…вы же идеальная партия, Марион. Вы не просто будете счастливы, вы просто созданы друг для друга.
– Мама, прекрати, – одернула я ее.
– Да что прекрати? – не выдержав, гаркнула она, встав из-за стола и подойдя к окну. – Тебе нужно жизнь устраивать, Марион. Я после того, как увидела тебя ночью, поняла, что недолог тот час, когда тебя кто-то из вервольфов подомнет под себя и я не хочу, чтобы моя дочь стала игрушкой для кого-то из них. Сколько наших девушек жизни уже себе загубили так? Что теперь с ними? Наши замуж не возьмут, а век красавицы-любовницы короток. Женились хотя бы, черти, а то так, попортили сколько уже наших девочек! Единицы только жизнь свою в законном браке устроили. А все остальные сама знаешь.
– Мам, я же не собираюсь идти в любовницы к кому-то из вервольфов, – уже раздраженно ответила я.
– Не собираешься? – прищурила мама глаза и оперлась напротив меня руками на стол. – А откажешь если? Ты думаешь какой пес просто так отступит? Затащит в экипаж, завезет к себе домой, наиграется и вышвырнет потом. Ты как ребенок, ей богу, Марион! Неужели тебя ночное происшествие ничему не научило?
– Научило, – буркнула я, поежившись от дурных воспоминаний. – Но это не значит, что решение твоего вопроса – Стеор. У него своя жизнь, у меня своя. Если будет так угодно судьбе, у меня будет и любимый мужчина, и все то, о чем ты говоришь.
– Судьбе? – покачала головой мама. – Судьба – это мы сами, девочка моя. Ну ты же умная у меня, – ласково проговорила она, подойдя ко мне и обняв за плечи. – Ты же сама видишь, какой Стеор. И я тебе сейчас не о его дивных голубых глазах и просто умопомрачительной фигуре говорю, хотя это тоже само по себе уже какой вес имеет для нас, женщин. Он же из любой передряги вылезет и родных вытащит,