сказал – «так точно!».
– Ну, следовательно теперь без обсуждения со мной даже в сортир не ходи. Понял? Кроме меня, тебя и двух верных мне сержантов в управлении никто не догадывается про наши финты. Всё мне говори. Каждую мелочь. И обсуждай со мной всё, что придумал сделать. А я тебе тоже всё буду говорить. Скоро сварится эта каша. Верь мне! Найдём двойника и всё! Затихарим дело. Так оно между нами и останется. Да! На честь с совестью, конечно, здоровенными камнями нам ляжет это приключение обоим. Ещё как ляжет. Но отчистим грязь потом. Дел-то ещё – ого-го! И работать на девяносто девять процентов будем, как и раньше – честно. А сейчас давай вытерпим как-нибудь.
Ещё месяц прошел и в день мартовский, яркий и сочный как обложка журнала «Мурзилка» для детей, забежал Онищенко с улыбкой такой счастливой, будто его только что назначили начальником МВД СССР с присвоением звания Генерала Армии.
– Едет! – крикнул он и обнял Маловича.– Едет, сука, наш спаситель!
– Нашли двойника? – поразился Александр Павлович.
– Гляди! Прислали по телетайпу его «дело», – он вынул из портфеля большой свёрток ленты, раскрутил её и нашел фотографию.
– Товарищ подполковник, вы серьёзно? – ахнул Малович. – Это же и есть Андрей Прибылов. Как вы это сделали? У меня не было такого снимка.
Начальник сел на стул и без расчёски аккуратно уложил свои седые наполовину волосы. Помолчал. И потом добил Маловича радостью, чего не удалось сделать печалью.
– У тебя, Саша, с нервами не очень. Точно. Поедешь в санаторий. Отпуск дам. А на снимке Завадский Олег Анатольевич, студент Алма-Атинского сельскохозяйственного института. Находился под следствием за тройное убийство и нападение на милиционера. По пьянке в ссоре порешил перочинным ножом двоих студентов-собутыльников и вахтёра общаги, который на шум прибежал. А когда его брали, подрезал живот старшему сержанту из отдела убийств. И готовилась следствием ему высшая мера. Но Валерка Никитин, Начальник следственного управления Советского района Алма-Аты, мой однокурсник по школе милиции, отдал его мне. Я ему снимок настоящего Андрея посылал. Взамен мы ему отошлём нашего убийцу. Ржавого. Он правда, только одного прикончил. Но мужики в Алма-Ате всё раскатают и подгонят как им надо. Валерка сказал. А ихний убивец у нас под своей фамилией пойдет. Чего ты не радуешься, лейтенант?!
– Вот Комлева его признает – тогда, – буркнул Александр Павлович.
Завадского привезли самолётом и доставили в КПЗ. Три часа Онищенко умело вставлял ему в мозги всё, что тому надо было знать, делать и говорить. Вышло. Получилось. Завадский, волшебным образом соскочивший с «вышака» на десять лет, соглашался на всё. Александр Павлович зашел в камеру и остолбенел. Перед ним Онищенко инструктировал Андрея Прибылова. Именно его.
– Чего только не бывает на белом свете. Каких аномальных чудес! – он не стал слушать начальника и пошел во двор на скамеечку. Кололо сердце.
Вечером, чтобы Комлевы