милиционерами. Потому как заранее чувствовал, что отчество Прибылова будет Николаевич, а сестра окажется терапевтом в третьей больнице. Куда распределили её в прошлом году из свердловского мединститута.
Гнус прибежал минут через сорок и рассказал всё то, что Александр Павлович уже без него давно вычислил. Прибылов Андрей Николаевич, Шмайсер в мире уркаганов, к несчастью приходился родным братом его, Маловича, родной жены Екатерины.
– Короче так, – сказал он Чистякову. – Чтобы твои дружки-ухари, тебя, лопаря, натурально не загрызли за провал у барыги и изъятые мусорами как вещдоки цацки, ты посидишь без следствия в КПЗ неделю. Потом расскажешь своим, что просто попал под случайный шмон, про который в этот раз ни барыгу сами мусора не предупредили, ни тебя, тем более. Что били тебя крепко и посадить хотели. Но статьи не нашли. Потому, что ты клялся, будто дружки твои случайно нашли свёрток с бирюльками на кладбище, на могиле попавшей в аварию летом директорши центрального продмага. И кто их ей в память о себе подкинул на холмик – неизвестно.
– А чё мне? Отосплюсь у вас. А то гоняют меня то на бан лопатники вышибать, то бензолку для старшаков искать по городским малинам, чтоб кайфовали они без марафета. А тут отдохну целую неделю. Справку дадите потом, что меня на неделю задержали до выяснения и отпустили как невинного?
– Дам, – пообещал Малович и поехал на мотоцикле к жене на работу. Вытащил её в коридор и рассказал очень подробно о том, в какое дерьмо и насколько глубоко вляпался её придурок-братик. И стали они в этом коридоре шепотом придумывать, как сделать, чтобы Андрюша не влетел на зону. Причём лет на десять за групповое ограбление.
– Вот же козёл, – определила текущий статус брата Екатерина и заплакала. – Как связался со шпаной десять лет назад, так и стал закономерно бандитом! Сволочь!
– Так что, пусть садится? Лет десять корячится брательнику, – Александр Павлович расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и слегка расслабил резинку на галстуке. – Сейчас не сядет, так вляпается всё равно. Раз уж начал бузить. Только попасть может в историю похлеще. Аппетит-то, он во время еды… Ну, понимаешь.
– А в больнице что скажут? – Катя плакать прекратила и задумалась. – Сестра бандита уголовника людей лечит? А может она и сама – того? Отравит больных какой-нибудь гадостью. Семейка-то одна. И выгонят меня к такой-то матери. Ни в одну больницу потом не возьмут. Давай, вынимай его из этой ямы. Чтобы его не судили.
– Катюха! – Малович нежно взял её за плечи. Мы уже год и три месяца с тобой живём. Ты меня знаешь. Я же офицер. Честь имею. Да и брат твой не нравился мне никогда. Чувствую, что он всё равно нахлопочет на свою задницу или срок большой, или вышак. Да и тебе подляну обязательно подкинет неизвестно какую. Но ждать недолго. Отца, царство ему небесное, одного боялся. А мать, покойницу, сроду не слушал. И померла-то она от переживаний. Инфаркта при спокойной жизни не дождёшься… Пусть посидит. Глядишь – одумается на киче.
– Ты что хочешь думай, но мне он – брат