Да ни в жисть! Янтарь, мать-перемать! Ешь мёд и вообще всё в организме расцветёт! Точно говорю. Забудешь, где больницы да аптеки находятся. Ты теперь тоже свой. Ветровский. Если не сбежищь к зиме. Знамо дело и тебе всё бесплатно. И ты людям помогай за доброе слово, чем можешь.
– Гаврюха слушал всё не впервой. Особо не прислушивался, а хитро разглядывал Колыванова.
– Чего, Игорь? – отвлекся от деда Михаил.
– Ну, мавр сделал своё дело, мавр может и на грудь принять полбанки!
– Ё! – встрепенулся Колыванов. – Я быстренько сейчас в магазин и обратно. Забыл, блин, извини!
– Да ты не колготись, мил человек! – дед Иван подвинул Гаврюху и пошел в сарайчик. – Я ему своего дам. Какой он любит. А магазина у нас четыре года как нет.
– Вообще без магазина живёте? – почему-то с дрожью в голосе спросила супруга Колыванова. – А как это? Где соль, сахар, крупы брать? Консервы, мясо, рыбу? Конфеты, в конце концов, шоколадки?
Гаврюха, пока дед ходил за самогоном, вытаращился на Колыванова с таким изумлением на похмельном лице, будто в пивной встретил трёхлетнего пацана с полной кружкой и воблой в зубах.
– Так ты, Миха, не знал, что ли, что деревня Ветровка – мёртвая? Труп это, не преданный земле, не закопанный. У нас, то есть, у них. Нет, у нас-таки! Нету у нас ничего. Только домов пустых семьдесят два. И пока заселённых двадцать девять. Не все вымерли старики покуда. Мёртвая деревня, спасибо советской власти.
– Мёртвая! – как эхо повторил Колыванов и сел на завалинку. – Ну, так это ж по всей стране сейчас так. Молодые в город часто ездят. Их комфорт и сманивает.
Дед вернулся с бутылкой и отдал Игорю. Он, видно, слышал весь разговор.
– Да какие, мать-перемать, молодые?! Вон, половине из тех, кто убёг, за пятьдесят давно. Так они в город и не поехали. А в Знаменский. На центральную усадьбу. Там газ, паровое отопление, сортир в избе. Весь тебе комфорт. И денег получают на червонец-два больше. И ради этого? Да на хрена селянину комфорт? Веками без него жили что на Руси, что в Казахстане, Эстонии, в Туркмении. Ветровка четвертым отделением совхоза Знаменского пятьдесят лет была, и ничего. Страна не развалилась. Мы много чего совхозу давали. Мясо, молоко, картоху. А тут, года четыре назад, некие умники, десять толстых рыл, из области пять раз в Ветровку приезжали. Во все щели лазили и писали что-то. Потом директор Знаменки объявил, что совхозу иметь пять отделений нетре… не тарене..
– Да нерентабельно, дед – помог Гаврюха. Он историю убийства деревни тоже знал хорошо. – И сперва магазин ликвидировали. Мол, народу с гулькин нос, а товаров сюда заказывают как на центральную усадьбу. Значит, товар долго залёживается, а в других местах его ждут-дожидаются. В Ветровке решили, что меньше станут привозить всего. А они, блин, магазин вообще прихлопнули. Наши, которые ещё не уехали, перед закрытием магазина всё там скупили до последней спички.
Потом закрыли школу. В Знаменском три штуки есть. Возите детей туда, сказали. До Знаменки восемь километров. Как возить? На чём? Автобус не дали. А в Ветровке