от Ада. Солдаты на вышках страдали не меньше.
Постепенно в ход пошли собаки. Сначала ночью исчезла одна. Начальник сделал вид, что ничего не заметил, и через пару месяцев в лагере не осталось ни одной сторожевой собаки. В лесу рубили еловые ветки и заваривали их в кипящей воде. Эту горячую воду можно было пить всем без исключения и в любом количестве, но, кроме согревания на несколько минут, она ничего не приносила.
В это тяжелое для всех время в лагерь прибыла группа особых заключенных. Это были беспредельщики с соседней зоны. Там заключенные устроили голодный бунт, и начальство зоны заключило договор с местным смотрящим, чтобы тот успокоил людей любым способом. Блатным развязали руки, и они принялись наводить порядок своими способами. Людей резали, забивали насмерть. За это им давали пайки погибших. Но заключенные все равно отказывались выходить на работы.
Пришлось вызывать роту НКВД. Те только что вернулись с фронта для переформирования. Им не нужно было объяснять дважды. Они заехали на территорию лагеря, вытащили пулеметы и установили их на плацу. Туда же согнали заключенных и без долгих разговоров всех расстреляли. Само собой, беспредельщики в общий список расстрелянных не вошли. Зону закрыли, а уголовных отморозков перевели в лагерь, где отсиживал свой срок Михайлов.
Прибывшие очень скоро перессорились со своими блатными братьями и теперь держались отдельной агрессивной группой. Всем было понятно, что на зоне должны были произойти какие-то изменения. Кто одержит верх в этой борьбе, было неясно. С одной стороны, был смотрящий со своими людьми, а с другой – сплоченный коллектив бандитских авторитетов-беспредельщиков. Благодаря своему натиску, их группа питалась намного лучше, чем все остальные. Они запросто отбирали продукты у ослабленных людей, и порядка на зоне теперь не было. Все кадровые военные из лагеря ушли добровольцами на фронт, и сейчас у политических не было той мощи, которая раньше помогала сдерживать уголовный беспредел в лагере.
Однажды очередь дошла и до друзей Михайлова. В столовой у них отобрали весь мизерный паек хлеба, который выдавался на целый день, а это означало, что, возможно, завтра уже их станет меньше. Друг Михайлова попытался отбить часть хлеба, но уголовники набросились на него и стали забивать ногами. Тот пытался закрывать голову руками, но урки просто озверели. Они ничего не видели, кроме жертвы, которая лежала у них в ногах и мешала им сытно провести день.
Михайлов понял, что если сейчас не вмешаться, то, скорее всего, того просто убьют. Он вытащил из валенка один из своих заказанных ножей и со всей силы вонзил его в ногу ближайшего блатного. Тот громко вскрикнул и отскочил в сторону. Михайлов умудрился порезать еще одного зека, и теперь все внимание было переключено на него. Уголовники окружали его и зловеще ухмылялись:
– Ну, паскуда, прощайся с жизнью. Не посмотрю, что старик, – все кишки выпущу и заставлю