ой части наполнен романтикой молодости: студенческие уловки, простые разговоры ректора, напоминание об «университетском ромбике» – все это заставляет остановиться и примерить эти истории на себя.
Вторая часть посвящена перестройке и смене общественно-политических парадигм. Текст стал чуть строже, точнее. Видно, что эта тема неподдельно волнует автора до сих пор. И мы, читатели, вновь, вместе с его героями, проживаем это уже ставшее историей десятилетие, ведь в нас еще жив нерв девяностых.
«Никого впереди» – нерафинированное, душевное воспоминание автора. Особенно ценна книга Евгения Сауловича тем, что она базируется на едином для нас всех фундаменте – университете. Сквозь призму художественного восприятия автор показывает, сколь значимое место в жизни человека занимает Alma Mater. В этом я вижу абсолютную гармонию автора и университета.
От имени Пермского университета
ректор Игорь Макарихин
Лиде – боевой подруге, редактору, цензору… и музе
От автора
Книги не приносят аисты, их не найдешь в капусте. Их рожают. В муках. Осознанно. Та, которую открыли вы, не исключение.
В далекие школьные годы учебники по гуманитарным дисциплинам я воспринимал как сухую справку, описывающую, кто, что и когда натворил. По форме – что-то вроде набора черно-белых фотографий со скупыми надписями под ними. Зато хрестоматии с их жанровым многообразием смотрелись мною как фильм: в цвете, в движении, а если сосредоточиться, то даже со звуком, дающими возможность почувствовать дух времени.
За свою жизнь я не только написал несколько монографий по экономике, но и отметился в мемуарном жанре.
Три года назад, перелистывая свои довольно откровенные воспоминания, я попытался прочитать их глазами молодого читателя. Просто задал себе вопрос: почувствует ли он деловую атмосферу моей эпохи, уже ставшей для кого-то историей второй половины прошлого века. И был разочарован. Стремление описать прошедшие события точно и правдиво, да еще со ссылкой на персоналии, привело к «справке», к статичному «черно-белому» изображению.
Тогда-то и возникла, наверное, очень странная для моего возраста мысль: создать на этом материале «художественный фильм», пригодный для «хрестоматии».
По какой дисциплине? Да, например, по новейшей истории, политологии, менеджменту, экономике. Но, главное, чтобы с ароматом тех десятилетий.
– Попытка не пытка, – решил я. – Будем рожать.
Зачатие, как и положено, доставило мне удовольствие, но вскоре начались неприятности. Тошнота от сделанного. Головокружение, но не от успехов. Где-то на половине пути даже появилась мысль прервать творческую беременность.
Уберегла от минутной слабости подружка по ремеслу – журналист и писатель Светлана Федотова. После ее: «Рожать и только рожать!» – плод стал активно прибавлять в объеме и в весе. Наступил момент, когда он попросился на свет. А здесь без медицины – никуда.
Но медицина-то теперь платная! Спасибо спонсорам, давним моим соратникам: политику и предпринимателю Олегу Чиркунову, компании «Новомет» в лице ее генерального директора Олега Перельмана. Они создали все условия, чтобы акушеры издательского роддома: Ильдар Маматов, Лилия Дубовая, Инна Плотникова, Елена Северюхина, Людмила Черных – филигранно приняли роды без вреда для здоровья ребенка… и автора.
За это им всем мой нижайший поклон!
Часть первая.
Пролог 1
Жаждущие, выстроившись в шеренгу, развернутой могучей стаей стремительно неслись вперед по безбрежному океану.
Добычи пока еще не было видно, но их молодой нюх уверенно подсказывал: вон она – впереди!
От скорости, напора, превосходства над «теми, кто не с нами»,сладко пьянило головы.
В какой-то момент их острые взгляды почти одновременно засекли цель.
У каждого из Жаждущих были свои планы распорядиться своей Добычей.
Они мгновенно скорректировали курс и, еще больше взвинтив темп, устремились в одну точку – к вожделенной Добыче!
Дьяков. 1949
Свое первое открытие в области микроэкономики Александр Дьяков сделал в шесть лет. Открытие гласило: где очередь, там обязательно имеется что-то вкусное, красивое или интересное. Увидев своими зоркими гляделками стоящих друг за другом людей, он молча, но решительно разворачивал взрослого попутчика в ту сторону. И чаще всего не напрасно.
Мама или бабушка, подходя к очереди, всегда задавали вопрос: «Кто последний?». А папа спрашивал по-другому: «Кто впереди?».
Однажды, отвечая на вопрос Саньки, почему он спрашивает не как все, папа сказал, что не хочет обижать людей, называть их последними. Ведь каждому гораздо приятнее чувствовать себя впереди.
Санька внес в этот ритуал свой вклад. Когда, выстояв очередь, они подходили к прилавку, он звонко спрашивал:
– Кто