вероятные сценарии Вариной реакции на его появление. Оптимистический: радостный визг и объятия. И пессимистический: «А кто ты такой?». Реальность оказалась лучше второго варианта, но очень, очень далекой от первого.
Зайдя в комнату, они сначала поставили на стол сковородку, какие-то нехитрые кухонные принадлежности и лишь потом повернулись лицом друг к другу. Со стороны можно было подумать, что они никогда еще не встречались на этой планете.
Как и положено мужчине, первый шаг сделал Санька. Он осторожно обнял Варю, уловил, как она вздрогнула и медленно потянулась к нему. Ее руки замкнулись за Санькиной спиной. Почувствовав волнующую упругость ее тела, он еще сильнее привлек Варю к себе. Их губы встретились.
Не так пылко, как он ожидал. И не так надолго, как хотелось бы.
Наверное, таким и должен быть поцелуй брата и сестры. Поцеловавшись, они чуть отстранились друг от друга. Отстранились ровно настолько, чтобы можно было смотреть друг другу в глаза.
Родственной версии противоречила лишь возникшая между ними сила взаимного притяжения: их объятие не ослабло ни на грамм. Для брата с сестрой это было слишком.
– Что так вяло, ребята? – разочарованно подала голос брюнетка.
Ее вопрос сработал подобно выключателю, разомкнувшему цепь электромагнита. Лет сто назад подобная ситуация описывалась другим сравнением: словно окатили ледяной водой. Если бы водой в тот момент окатили Саньку, она точно бы закипела…
Репетиции у Вари начинались в одиннадцать. От общежития до здания на улице Горького, 31, где много лет «квартировал» ансамбль, было минут сорок неторопливого пешего хода. Половина – по старым московским переулкам. Это была не самая лучшая, но все же возможность остаться наедине.
– Сань, может быть, объяснишь мне, что происходит? – спросила Варя.
У Саньки было более двадцати часов, чтобы хорошо подготовиться к ответу на этот вопрос. Да и жесткая вагонная полка стимулировала умственную деятельность. Теперь, удивляясь самому себе, он довольно складно изложил Варе те мысли, которые беспорядочно, налезая друг на друга, атаковали его всю неделю, прошедшую после их расставания.
– У тебя, Саня, когда-то было глупое выражение: «Хорошая мысля приходит опосля». Интересно, что от тебя я его давно не слышала, а сама время от времени пользуюсь. Так вот, если бы ты мне хотя бы половину всего этого изложил в любом виде за четыре дня до нашего расставания, мы бы с тобой сейчас не гуляли по осенней столице. Ты только бы свистнул, и дура-Варька все бы немедленно бросила. И Москву, и заграничный паспорт, и, страшно подумать, Игоря Александровича Моисеева.
Услышанное было ожидаемым. Если не по форме, то по содержанию. Хотя одна интрига в ее монологе все-таки присутствовала:
– Почему именно за четыре дня?
Теперь настала очередь удивляться Варе:
– Билет в Москву когда купили? За четыре дня до отъезда. Попробуй достань снова в купейный!
«С билетом она шутит или серьезно?» – подумал Санька, но отложил этот не самый злободневный вопрос до