с ним?
– Это недоразумение.
– Так что давайте подождем и выясним это недоразумение.
Жох пришел через четверть часа.
Когда в дверь осторожно постучали, Савинский и Лузгин на цыпочках прошли в прихожую и встали около двери друг против друга.
– Кто там? – спросила Кусова-младшая сорвавшимся от волнения голосом.
– Открывай, – послышалось из-за двери. – Я это, неужели не узнала.
– Беги! – завизжала вдруг Кусова так, что у Савинского заложило уши.
А потом на него прыгнула большая дикая кошка, в кровь царапая лицо и метя когтями прямо в глаза. Лузгин, оттолкнувшись от стены, бросился всем телом на дверь, и та, слетев с петель, плашмя упала в коридор. Помощник упал вместе с ней, что спасло его от пули: Жох, успевший отбежать лишь на пару саженей, стрелял почти в упор. Этого мгновения Савинскому хватило, чтобы сбросить с себя Кусову и выскочить в коридор. Жох был уже у лестничной клетки, и Николай Иванович бросился за ним, крикнув на ходу поднявшемуся на ноги Лузгину:
– Стерву стереги!
Пуля просвистела возле самой головы, подняв ветерком клок его волос. Еще одна, чиркнув по стене, отбила кусок штукатурки и ударилась в чью-то запертую дверь. Когда Савинский добежал до лестничного пролета, Жох уже спустился на второй этаж. Опасаясь, очевидно, что выход из дома блокирован, он побежал по коридору второго этажа. Когда Савинский вбежал в коридор, Жох уже миновал его середину.
– Стоять! – крикнул Николай Иванович и выстрелил, не целясь.
Жох, не оборачиваясь, выстрелил в ответ. На шум приоткрылись двери нескольких нумеров, и в их проемах показались встревоженные лица постояльцев.
– Не выходить, не высовываться, закрыть двери! – зло гаркнул Савинский прямо в перепуганные лица и вскинул руку.
Жоху до конца коридора, где был поворот на пожарную лестницу, оставалось несколько саженей.
Пять, четыре…
Николай Иванович остановился, прицелился…
Три, две…
Затаил дыхание…
Одна…
И плавно нажал на спусковой крючок.
Жох вскрикнул, упал, затем рывком поднялся и бросился в окно. Раздался звон разбитых стекол, а затем два выстрела вдогонку.
– Уходит! – заорал кто-то внизу на улице, и Савинский бросился к выходу.
Когда он выскочил из «Сибирских нумеров», то встретил из милицейского наряда только старого Игнатьича.
– Он побёг по Пушкинской, – заявил Савинскому Игнатьич, махнув рукой.
– А где остальные? – оглядываясь, спросил Николай Иванович.
– Так за ним побегли.
– Гони на Пушкинскую! – впрыгнул Савинский на кожаное сиденье автомобиля.
Через минуту они нагнали группу милиционеров.
– Он свернул! – закричал Савинскому один из них. – На Воскресенскую.
– Поворачивай, – приказал водителю Николай Иванович.
Проехали квартал, другой.
– Вон он! – заорал, не оборачиваясь, водитель.
Но