Дети радуги. Юрий Гельман

де ла Турнель и, пройдя три квартала, оказались перед одноименным мостом.

      – Теперь – сюда, – скомандовала Софи.

      Она увлекла Алексея на мост и привела его на самую середину. Здесь девочка остановилась и, облокотившись о перила, стала смотреть вдаль. Алексей встал рядом. Под ними, теряясь в тени моста и меняя свой цвет, текла Сена.

      Алексей молчал, глядя на воду. И вдруг вспомнил «Солярис» Тарковского – там, в начале фильма, долго, как только можно долго по законам кинематографа, течет вода. Как – время, как – жизнь. Течет и меняется, никогда не останавливаясь.

      Он повернул голову к Софи. Та по-прежнему смотрела вдаль – грациозная тонкая девочка на фоне живописного острова Святого Луи. Она будто ушла в себя, не замечая рядом Алексея.

      – Мы часто приходили сюда с папой, – вдруг сказала она тихо. – Долго стояли на этом месте. Он что-то рассказывал, только я не всегда все понимала. Я была еще маленькой. А иногда мы просто молчали… Как давно это было…

      И Алексей понял, почему Софи привела его именно сюда. Это было место ее трогательных воспоминаний о близком человеке, это был – ее Париж. И, приведя сюда Алексея, она будто впустила его в свою биографию, будто подарила ему шанс завоевать ее сердце. Ведь, по сути, она была еще ребенком. Но и была девушкой – и ей так не хватало мужской силы и мужской ласки…

Глава 8

      Все было хорошо в этом мире – и люди, с которыми свела судьба, и время… Да, время. Именно – время! Несмотря на то, что все в этом мире для Алексея было в стиле «ретро», несмотря на противостояние Английской империи с одной стороны и остального сообщества с другой. Несмотря на явную угрозу, исходящую от фанатичного адмирала Коумена, сосредоточившего под своим командованием шесть океанских флотов и двенадцать вооруженных самой передовой техникой сухопутных армий. Эта армада в любой момент могла, как голодный леопард на лань, наброситься на старушку Европу и растерзать ее, разорвать на куски, не оставить от нее и следа.