отважный, гусарский, хотя на нем, как и на остальных, безукоризненно сидела военно-морская форма.
И вдруг Костя понял, кого видит перед собой. Понял и ужаснулся. Понял и обомлел. Это же были русские адмиралы, чьи волевые бюсты давно украшали фасад Николаевского музея судостроения и флота! Не каменные – живые! Тот, в седом парике, не кто иной, как Ушаков. Второй был Лазарев. Фуражку и усы носил Нахимов. Самым молодым был Корнилов. А тот, с большой бородой, что появился первым, – да это же сам адмирал Макаров!
«Ну и дела! Ничего себе!» – мелькнуло в голове у мальчика.
Он переводил восторженный взгляд с одного легендарного героя на другого, и уже теперь понимал, что если завтра кому-то вздумает рассказать о своем приключении, то непременно будет уличен во лжи и осмеян. И он твердо решил держать язык за зубами.
– Степан Осипович, – вдруг спросил Нахимов, строго взглянув на Костю, – а мальчик нам не помешает?
– Ему, Павел Степанович, все одно некуда идти, – ответил Макаров. – К тому же, господа, я обещал малышу, что наше с вами присутствие станет порукой в его безопасности.
– Что ж, – поразмыслив, сказал Ушаков, пристально глядя на Костю, – мальчишка, кажется, смышленый и мешать нам не будет. Как тебя зовут, отрок?
– Константин, – неожиданно для самого себя ответил Костя.
– Хорошее имя, твердое, – заметил Корнилов. Он подошел к мальчику и положил руку ему на плечо. – Малыш и прислужить может, ежели понадобится.
– Конечно, понадобится! – сказал Лазарев. – Жара-то какая! Ну-ка, дружок, сходи в ресторацию да принеси нам чего-нибудь прохладительного.
– А это куда? – в недоумении спросил Костя.
– Да вот же, сюда, – сказал Корнилов, указывая на здание шахматного клуба.
– Так это же… – начал было Костя, и вдруг увидел, что окна клуба залиты ярким светом.
– Там вестовой у входа, – продолжил Корнилов. – Скажешь, чтоб вынес тебе воды для адмиралов. Он знает.
– Слушаюсь! – вырвалось у Кости, и он бросился выполнять приказание.
– Ну, что, господа, – сказал Ушаков, – начнем?
– Пожалуй, пора, – ответили все разом.
– А вот, кстати, шахматная доска, – воскликнул Нахимов. – На ней и разберем все маневры. Степан Осипович, не возражаете?
– Отнюдь, – ответил Макаров.
Через несколько минут вернулся Костя. В плетеной корзинке, которую он принес, позванивали бутылки с водой и несколько стаканов. Адмиралы стояли вокруг скамьи, пристально глядя на шахматную доску. На ней по-прежнему была расставлена позиция отложенной мальчиком партии.
– А вот и живительная влага, господа! – воскликнул Корнилов. – От имени всех выражаю тебе, Константин, благодарность.
– Не за что, – ответил тот.
– Нужно отвечать «Служу Отечеству!» – подсказал Корнилов.
Костя смущенно улыбнулся.
– И ты бери, – по-отечески сказал Лазарев. – Небось, в горле пересохло?
– Спасибо, –