связи было только два – одно у Рубича, второе у майора Шамина.
– Грач, это Хорь. Я в гнезде.
– Понял тебя, Хорь. Как куры?
– Пока не вижу. Наблюдаю.
Грач – позывной Шамина, Хорь – Рубича. У каждого бойца в спецназе есть свой позывной. Короткое, чаще всего односложное слово, прекрасно характеризует бойца или говорит о его особенностях. Так проще привыкнуть, запомнить всех своих товарищей по позывным, которые после нескольких лет службы становятся даже псевдонимами.
Грачом Шамина, говорят, назвал сам заместитель командующего внутренними войсками. Была какая-то там у них история, то ли после выпуска Шамина из училища, то ли после его перевода из линейной части в подразделение спецназа. А вот Рубича Хорем называли еще в школьном возрасте, когда они с друзьями устраивали вылазки на природу с ночевками, с палатками, рыбалкой. А заодно и походами на птицеферму за курицей. Никто, кроме Лехи Рубича, не мог камнем с первого раза подбить птицу и, молнией схватив, скрыться. Как хорь в курятнике!
– Грач, это Хорь, – спокойно позвал Рубич, приникнув к оптическому прицелу винтовки. – Вижу! Группа численностью в… двенадцать человек идет по тропе. Вижу шестнадцать, восемнадцать… двадцать два человека.
– Хорь, это Грач, – сквозь какие-то провалы выплыл голос Шамина. – Не стрелять. Наблюдать. Огонь только по команде.
– Понял, – ответил Рубич, ведя прицелом по лицам бородачей на тропе.
Ответил, как в пустой космос. Он сразу почувствовал, что что-то не так. Эфир как будто вымер, стало так пусто, будто ни одного человека не осталось на земле. Наверное, интуиция сработала. Но приказ есть приказ, и дисциплина сделала свое дело. Рубич молчал и ждал. Смотрел, как боевики приближаются к седловине и ждал.
Вот группа остановилась. Один, в темных очках, без автомата, только с пистолетом в кобуре на ремне, вышел вперед и начал совещаться с широкоплечим боевиком. Рубич на всякий случай навел прицел на этого в темных очках. По всем признакам он тут был главным.
– Грач, я Хорь. Главный на мушке. Дополнительные приметы есть? Запросите базу.
Ответом ему было гробовое, какое-то гулкое молчание. Казалось, что лежишь не на карнизе над головами людей и кронами деревьев, а в огромном пустом зале. Должно быть еще и эхо, но его нет. Рубич вызвал еще раз, постучал по микрофону пальцем, сняв его для этого со спускового крючка. Командир не отвечал. Стрелять? Приказ был не стрелять без команды. А приказы принято выполнять, потому что армия на этом и держится – на выполнении приказа любой ценой. Если командир не будет уверен, что его приказ выполнят, то… то он не командир, и это не армия.
А группа боевиков вдруг рассредоточилась. Человек восемь заняли позиции за камнями и стволами деревьев. Человек в темных очках ушел назад по тропе, и на какое-то время все замерло. И только спустя минут двадцать Рубич услышал скатившийся камушек справа