белый крест.
Северный остров
( из Беломорского цикла )
Грустно, грустно, бесприютно
Ни двора и ни кола
Я бреду себе беспутно
Берег пуст, кругом скала
Ветер с моря задувает
Север-северо-восток
Я иду – куда не знаю
Путь мой дальний недалек
Серо, мрачно, одиноко
Свист в ушах да плеск волны
Море Белое глубоко
Дни мои перечтены
Белой пеной, мощью дивной
Мне рокочет и поет
Море: " Гибнешь, гибнешь, гибнешь…
Дни твои наперечет …»
Но в душе моей нет страха
Есть унынье и тоска
Чем тюрьма, так лучше плаха
Так же – мучайся пока
Рано ль, поздно ль – что за дело
Суете придет свой срок
Здесь – дохнуло хладом белым
Здесь от вечности порог
Свою жену люблю я…
«О, заклинаю именем Эрота…, – Но тут его мольбы прервала… рвота»
(Дж. Байрон, «Дон Жуан», пер. Гнедича)
Свою жену люблю я,
И даже уважаю,
Но женщину чужую
Я все равно желаю
.
С женой своей прекрасен
Секс. После перерыва.
С чужой же ежечасно
Готов делиться взрывом.
Тем взрывом, что так сладок,
Что дарит нам природа,
Что служит, если честно,
Для продолженья рода.
Ах, если б был монашком,
Или махал киркою,
Иль в старой гимнастерке
Ходил исправно строем.
Ах, если был бы лебедь,
Иль верный грустный аист,
Какой пример бы детям
Тогда б я мог оставить!
Но, не судьба, наверное,
И это так печально…
Так сдвинем же бокалы,
Посмотрим в мир нахально!
Заздравицу воскликнем
за каверзы Эрота…
Но! пейте аккуратно,
не то настигнет… рвота.
Такое небо тучное…
Такое небо тучное
Той белой ночью было,
Мы собирались загород,
И ты меня любила.
Последней электричкою
Сквозь дождь неторопливый
Едва горящей спичкою
Мы ехали к заливу.
Смеркалось раньше раннего.
Обычного. До времени.
Перрон пустынный странного
Был вида в полутемени.
За мной ты шла доверчиво,
Случайно оступилась,
Горячей влажной кожей
В меня облокотилась ….
Такое было лето —
В дурмане и с дождями,
В любовном лунном свете
Сливались мы тенями.
Белое и черное
Белые поляны.
Тихий свет струится.
Снег волшебный, странный
На лицо ложится.
Под горою речка