идей. Импульсивная, яркая и неудержимая, и всегда – всегда! – готовая встать на мою сторону.
Меня пугает, что я начинаю злиться от одного ее вида. Я ненавижу это чувство, расползающееся внутри, как чернила по воде. Какой же глупой была эта затея… Вернуться сюда, да еще и на два месяца! Я хотела перестать злиться – хотела простить ее, но при встрече эмоции вновь взяли верх.
Фитц был прав: не стоило приезжать. Тем более после панической атаки на работе.
– Если честно, я даже не знаю, о чем нам говорить или что делать. – Мама виновато улыбается. – Но я очень рада, что ты здесь. Думаю, это неплохое начало.
– Ага. Я зашла сказать, что готова помочь тебе, если что-то нужно. С уборкой или еще с чем… Бабушка же тебя предупреждала?
– С уборкой? – Мама смотрит на меня с удивлением.
Вообще-то, бабушка толком не объяснила, с чем именно помогает маме, только повторяла, как это важно.
– Сделаю все, что тебе нужно, – отвечаю я, неловко переминаясь с ноги на ногу. Тугой, тревожный узел снова затягивается у меня между ребер.
– Может, чаю? – Мама чуть склоняет голову набок.
Не знаю, что ответить. Думала, что смогу с ней нормально поговорить, но стоило войти в дом – и решимости как не бывало.
Я тяну время, оглядываюсь по сторонам – и мой взгляд падает на любимую мамину фотографию: индонезийский храм и перед ним гибкий йог в позе дерева. Мама вставила ее в новую рамку – единственное изменение во всем доме. Удивительно. Когда у нее был плохой день на работе или когда мы с Карлой доставали ее своими выкрутасами, она показывала на эту фотографию и говорила: «На десять вдохов я там. – Закрывала глаза и глубоко дышала, а открыв глаза, говорила: – Я вернулась. Мне лучше».
Я опускаю взгляд на столик. Он весь усыпан… камешками? Кристаллами?
– Это что?
– А, ты про камни? – рассеянно переспрашивает мама. – Правда, красивые? Заказала в интернете. Этот – снежный обсидиан – забирает грусть, аквамарин заряжает смелостью, а…
– Мам, ты…
Я прикусываю язык. Не стоит говорить ей, что это полная чушь, но до чего же больно наблюдать, как она раз за разом надеется на чудо. Сперва она вся ожившая, уверенная, что камушки все исправят. Но когда обсидиан – сюрприз-сюрприз – не избавляет ее от боли утраты, она снова распадается на части. Бабушка считает, что в подобных надеждах нет ничего плохого, я же думаю, что чудес не бывает. Все, что можно сделать, это продолжать двигаться вперед, даже если чертовски больно.
– Я и для тебя заказала. – Она выбирает один из камушков. – Лунный камень – усиливает интуицию и высвобождает подавленные эмоции. Символ нового начала.
– Только моих эмоций нам сейчас не хватало. – Я пытаюсь шутить, но выходит уныло.
– Боишься, что чувства могут оказаться сильнее тебя? Но это не так. Каждый из моих приступов в итоге шел мне на пользу. Я искренне в это верю.
– Каких приступов?
Я смотрю на нее с непониманием. Она же слегка хмурится и отводит взгляд.
– Не