любоваться наедине с собой.
Каждую он знает наперечёт. Мишель спускается с крыльца Галдур Магинен, отбрасывает волосы назад, машет русалке. Смеётся, запрокинув рыжую головку, и выбившиеся из причёски локоны задорно скачут по плечам.
А вот она дует на малиновый сбитень, чтобы немного остудить согревающий нутро напиток. Высокий бокал обвязан крохотным шерстяным шарфиком, а ещё из него торчит трубочка и зонтик. Зелёный, как глаза Мишель.
Мишель сидит в информатории, склонившись над панелью… Брови нахмурены, вид серьёзный, полное погружение в учебный процесс… А в следующую секунду оглядывается по сторонам и закусывает губу. Пространственные фото передают слабый, еле заметный отпечаток ауры… И по лицу Мишель, и по огненным пятнам в её радужном ореоле понятно, кто только что написал её на линкофон…
Мишель распахивает над головой зонтик, Мишель кормит с руки воробьёв, Мишель расчёсывает волосы… Мишель смеётся, Мишель грустит… Мишель в центре мира, самое важное, самое прекрасное, что вообще могло случиться с этой проклятой планетой, и с ним, Харлеем де Вудом, сыном проклятой расы… Это чёртово наваждение!!!
Но это единственное, что есть у него, Харлея, и он не расстанется с этим… Ни за что не расстанется.
Сегодня, несколько часов назад, в родительском доме, после того, как пришёл в себя после известия, что принёс брат, Харлей сказал:
– Я не встану между тобой и твоим сердцем, брат. Прости. Я не знал, что она суккуб. Но это всё объясняет. И меняет. Всё.
Только ему известно, чего стоили для него эти слова.
Злые боги подразнили его возможностью обрести сердце, дали попробовать счастье на вкус… И забрали назад. Оставив совсем рядом, в объятиях брата, что было верхом жестокости.
Но никто не отберёт у него мыслей о вкусной рыжей Мишель.
***
– Эрам, – на плечо инкуба легла рука брата.
Тот замер, напрягся внутренне, но не сбросил её. Это было непросто. Почти на грани возможного. Пропасть, возникшая между близнецами после того, как между ними встал суккуб, достигала размеров Вселенной. Но и связь. Кровная связь, она никуда не делась. И от этого было только больнее.
– Эрам, мы должны там быть.
Эрам обернулся, хмуро посмотрел на брата. Глаза у обоих покрасневшие от бессонной, беспокойной ночи и не менее беспокойного дня, лица осунувшиеся, волосы всклокочены.
Бледные губы инкуба растянулись в кривой ухмылке.
– Что? Ты сам себя слышал? В то время, как Мишель, – голос Эрама дрогнул. – Я должен быть на приёме у Расселов? У Расселов?! Вести светские беседы, лицезреть эту сучку Нинет? Улыбаться, пока она виснет на мне… После того, как отец обещал расторгнуть с ними это проклятое соглашение?!
– Нет, – спокойно сказал Харлей. – И да. Не ты там будешь, Эрам. Мы там будем. Именно из-за Мишель. Ты слышал, что сказал Артур? Никому нельзя верить, вообще никому. Мы должны вести себя так, словно ничего не случилось.
– Ты думаешь, в исчезновении Мими замешан отец? – голос инкуба был холоден, глаза застекленели от горя и ярости. – Если так, то…
– Я