тела, пеной изо рта, страшным, нечеловеческим криком, который рвал голосовые связки. Чтобы удержать хрупкую девушку, потребовалась помощь четырёх дюжих слуг (одним из которых был тот самый водитель).
Когда припадок закончился, а доктор, наконец, прибыл, только развёл руками.
Юная леди, была, на его взгляд абсолютно здорова… то есть так показывали приборы и результаты анализов. И в то же время было ясно, невооружённым взглядом, что Нинет Рассел очень плоха. Она увядала на глазах, жизнь словно покидала её тело через невидимое отверстие, просачивалась, как песок сквозь пальцы.
Прописав курс укрепляющих витаминов, доктор покинул дом Расселов. Закрыв за ним дверь, леди Эвена вернулась к дочери. Бледной после припадка, с компрессом на горле. Она провалилась в неглубокий беспокойный сон, вместе с дыханием из груди вырывались жалобные хрипы.
Леди Эвена Рассел прекрасно понимала, что доктор тут не поможет. Он даже не понял, что с её девочкой. Один из немногих, кто понял бы, профессор Огюст Цицерон. Но и он, увы, не смог бы ничем помочь.
Когда Нинет пришла в себя, мать сказала ей, что надо как можно быстрее соблазнить инкуба.
На вопрос Нинет «Как?!» заявила, что придётся сделать оглашение о помолвке, а дальше она сама знает, что делать. Нинет затрясло от ужаса: как высшие демоны отнесутся к такому вероломству со стороны предполагаемых родственников, а леди Эвена заявила, что пока Шерлез де Вуд бредит политической карьерой, инкубы будут играть по их правилам.
Поэтому сейчас Нинет решила потратить весь эликсир, что удалось добыть профессору, чтобы соблазнить Эрама. Никогда ещё ей не было так плохо, и мать предупредила, что, если не случится связи с демоном, дальше будет ещё хуже.
Да и всё равно за похищение она заработала столько денег, что скоро этого эликсира будет хоть купайся. Конечно, нужно добыть ещё несколько арахнидов, чтобы наверняка. И – какое счастье – она знает, где и как их добыть.
Под одобрительным взглядом матери и хмурым отца, Нинет отправилась вслед за покинувшими приёмный зал инкубами.
***
Харлея отец отослал сразу, как покинули приёмный зал. Из чего Эрам сделал правильный вывод, что отец намерен говорить с ним. И не нужно быть дельфийским оракулом, чтобы понять, о чём. О треклятом оглашении помолвки, о скорой демоновой свадьбе, на которую он, Эрам не давал согласия! О проклятом месте в сенате и политической карьере отца, которая стоит на кону!
Но Эрам вдоволь наигрался в эти игры. С него хватит.
Оказавшись с отцом наедине, и, дождавшись, пока Шерлез де Вуд расположится в кресле и закурит сигару, Эрам сразу перешёл к делу.
– Ты сказал, вопрос с моей женитьбой решён. Я не ребёнок, отец. И не обязан выполнять данное тобой обещание. Что мне помешает прямо сейчас пойти и прекратить этот цирк с выбором платья и разговорами о списках гостей? Свадьбы не будет. И ты лучше меня знаешь, что её не будет.
Шерлез де Вуд дал сыну высказаться. Со скучающим видом выпустил струю дыма к потолку.
И лишь когда Эрам,