помимо Левона, тут был еще престарелый мужчина в старомодной рубашке и помятой кепке, и молодая женщина в довольно приличной одежде. Женщина все время что-то причитала, ходя вокруг сына. Она мучилась от тех же мыслей, что и Левон. Старик же, если и испытывал ту же беспомощность, что и другие, по крайней мере не показывал этого. Он только изредка вздыхал, глядя на правнука. Все три покровителя одинаково не смогли найти путь к сердцу своих родных, от чего и страдали, наблюдая, как те губят свои жизни. У четвертого же мальчика не было ангела-хранителя. Ему было еще девять лет, но он уже знал, что такое одиночество. Родственники хоть и бросили его совершенно одного, но большинство из них еще были живы. Возможно, именно поэтому у мальчика еще не появился тот, кто мог бы чувствовать ответственность за его судьбу.
Левон не сразу понял, как отличить простого человека от ангела-хранителя. В отличие от живых людей, хранители не могли проходить друг сквозь друга, поэтому в первые месяцы он то и дело сталкивался с ними лбами. Со временем Левон начал понимать, в чем их отличие от живых людей. Он стал чувствовать волну тепла, исходящую от них. Это было похоже на то чувство, которое ощущаешь, когда приближаешься к костру. Чем ближе они находились друг к другу, тем явственней это чувство было. Сейчас же он даже издали мог распознать их. Хранители либо выглядели так, словно пришли с другой эпохи, либо их взгляд был постоянно сосредоточен на своем подопечном.
Мальчики ждали Рината. Он должен был прийти с минуты на минуту. Двое из мальчишек сидели на полу, играя в карты, а самый младший, Артур, молча стоял неподалеку, наблюдая за ними. Эмиль же запивал сигаретный дым пивом. Руки, державшие бутылку, стали совсем грубы: на костяшках пальцев были засохшие ссадины, под ногтями – грязь, а на ладонях – мозоли.
У Левона уши сворачивались в трубочку от их разговоров. Он удивлялся тому, как эти дети умудряются выражаться. Между собой они ругались, как повидавшие жизнь рецидивисты. Это было явным следствием недостатка воспитания и плохой атмосферы, в которой они постоянно находились.
Крики мальчишек, споривших насчёт правил игры, нарастали. В полупустом помещении их ругань звучала будто из громкоговорителя. Эмиль допил свою бутылку пива и швырнул ее прямо в карты мальчишек. Воцарилась секундная тишина.
– Заткнитесь вы уже, – тихо произнес он после недолгого молчания. – Ринат скоро должен прийти.
– Ты че, припух, что ли? Я же выигрывал! – начал один из мальчишек, но, взглянув в глаза Эмиля, что-то пробубнел и отвернулся.
Эмиль и бровью не повёл, он только продолжал пристально смотреть на подростка, который стал с раздражением собирать карты. Они и сами не могли понять, почему стали побаиваться Эмиля, даже тогда, когда тот был совершенно спокоен. Со стороны он мог даже показаться их предводителем, если бы не его реакция на Рината. Как только подросток его видел, неосознанно начинал напрягать все тело. Подсознательно он чувствовал, что этот человек несет угрозу для него. Остальные